(тёмный прямоугольник на полу, неуловимые отличия в том, как лежит тело),

то это произойдёт именно сейчас. А потом глаз замылится. Их профессии имели кое-какие психологические издержки, и каждый справлялся с этим, как умел. Сухов сразу начинал работать, тут уж не нюни разводить. «Раз-два-три» считал Сухов и научил этому Вангу. А Лёва Свиркин вон шутил и травил байки. Он им всем годился в отцы, но они звали его Лёвой.

– А ты знаешь, что старые локомотивы, на пару, хранятся законсервированными на случай войны? – теперь он поучал Кирилла.

– Паровозы? – тот перевёл спокойный взгляд с тела, разложенного на деревянном столе, на Лёву.

– Именно, молодой человек! – чуть ли не радостно воскликнул Лёва. – Хорошо, что хоть кто-то помнит, как они назывались. Паровозы… И так по всему миру. Если всё рухнет к чёртовой матери, мир перейдёт к старым добрым доцифровым технологиям. Чуть отойди в сторону, пожалуйста…

Лёва просунул руки в латексных перчатках жертве под шею: то место, где голова когда-то соединялась с телом, было отмечено чем-то похожим на аккуратный шрам, тёмная запёкшаяся кровь, но теперь оно чуть расширилось. Кирилл еле заметно дёрнул щекой.

– Угу, – пробубнил Лёва себе под нос. – Поц подождал, пока всё вышло…

Лёва единственный из них, кто называл Телефониста «поц», хотя одно время и Ванга пыталась так говорить о нём. Лёва убрал руки и осторожно привёл голову в первоначальное положение. Глаза девушки остались открытыми, и даже сосуды в них не лопнули, оставив следы на роговицах.

– Наверное, ей не было больно, – сказал Кирилл. – Хотелось бы так думать.

– Мда-а… лезвие он наточил отменно. Поц. Забавно-забавно.

– О чём ты? – спросил Кирилл, но Лёва уже отвлёкся от него.

– Сухов, – позвал он. – В общем, ты прав. Ну да, всё верно: смерть наступила больше четырнадцати часов назад, вчера, где-то между пятью и десятью вечера. Позже смогу сказать точнее. И да, ты прав и в этом: её голова была не на столе, висела в воздухе, как на видео. Поэтому стол не пострадал, когда… гильотина сработала. – Он указал на то место, где над полом больше четырнадцати часов назад находилась голова живой ещё девушки. – Он подставил большой белый таз, тот, что мы обнаружили в ванной. Чистюля всё убрал.

– Ясно, – сказал Сухов. Посмотрел, как криминалисты старым способом при помощи кисточек обрабатывают поверхности.

– Может быть, удастся в этот раз что-нибудь найти, – предположил Лёва. – Крови было очень много. И разных сюрпризиков. А потом он всё вымыл. Начисто. И разложил тело на столе так, как мы его видим.

– Ясно, – повторил Сухов.

– Но вот что интересно, – Лёва щёлкнул пальцами. – Видишь это небольшое пятно на полу?

– Неправильный прямоугольник.

– Конечно, видишь. Похоже, не всё попало в таз и на поверхность стола?

– Ковровое покрытие, – кивнул Сухов.