Я пытаюсь понять, откуда он знает про мою группу, и еще прикидываю, что хорошим репортером быть не хочу, я и так самый лучший. Заодно я понимаю, что нужно срочно что-то сочинить, и начинаю импровизировать:

— Алексей… понимаете… я не хотел говорить об этом, да и не говорил никому. Помните, вы как-то сказали, что хороший журналист должен быть прежде всего хорошим менеджером, чтобы хотя бы научиться правильно администрировать личное время?

— Помню. И что с того? Ты же так и не научился.

— Так вот. Я в прошлом сентябре подал документы, сдал экзамены и поступил на факультет управления СМИ при Кембриджском Университете. Раз в месяц приходится мотаться в Англию, слушать семинары. А тут еще первые экзамены на носу. Хочу МВА получить. Обучение дорогое… занимать я не привык, к папе обращаться гордость не позволяет. Ну я и устроился работать в три компании креативщиком. Слоганы всякие, пресс-релизы, про-моакции придумываю. Вот…

— А что это за факультет управления СМИ?

— Открыли недавно, его еще рекламировать не начали, а конкурс уже ого-го. Мне друг рассказал, у него там, в Лондоне, девушка учится.

— И когда же ты все успеваешь?

— Да выбора нет, Алексей, нет у меня выбора. Журналистика — это мое. Хочу стать в ней профи. И если сейчас не получу дополнительного образования, потом уже не успею. Приходится вертеться. Вы уж меня простите! У меня с сентября все эти залеты со сдачей материалов и начались. Можете меня уволить, конечно. И будете правы. Жаль, я раньше вам все не рассказал.

Надо представить себе лицо Алексея. Он похож на растаявшее мороженое. Слова мои, как видно, пролились на его сердце бальзамом. Весьма неожиданно для меня, признаться.

— Послушай, Андрей! — Он встает, по-отечески обнимает меня за плечи. — Что же ты раньше молчал? Это же совсем другое дело.

— Да неудобно было, — заставляю я себя покраснеть.

— Я вот, когда на журфаке учился… Мы ведь еще и коллеги?

— Да… — еще более робко отвечаю я.

— Так я, когда учился, тоже подрабатывал. Бывало, полмесяца проваландаешься на левых приработках, а сессия уже почти провалена. А что делать? Жить-то надо было. Но успевал как-то, старался.

— Я вот тоже стараюсь, очень даже. Только вот…

— А группа и у меня была. Знаешь, такой панк-рок рубили — мама, не горюй! Типа «Clash». Круто играли, круто.

— О! Я как раз хочу рэп с панк-роком скрестить, вы что думаете?

— Думаю жестко должно получиться. В свое время… Н-да. Ладно, Андрей, это меняет дело. Я, признаться, начал уже в тебе разочаровываться. Даю тебе время до пятницы. В пятницу — будь добр.

— Мне сегодня до вечера хватит!

— Не надо фанатизма. В пятницу. Все, давай, иди творить, брат по перу.

Я закрываю дверь и поднимаю вверх кулак. Yes! Он все-таки назвал меня братом!

Теперь, когда отсрочка получена, стоит заняться делами. Поскольку интервью еще не запланировано, и нe факт, что оно вообще состоится (тьфу-тьфу), поскольку ресторанный рейтинг занимает минут десять (если с кофе), самое время заняться обзором светской хроники. Я решаю написать на работе обзор, свою авторскую колонку для «Пути», а затем съездить к владельцу «Ностальжи» Игорю Бухарову и попутно заняться легким шопингом / разведкой боем в ЦУМе. Да. И еще пойти в солярий. Круто? Главное, как уже говорилось выше, правильно планировать личное время! Осталась одна загвоздка — подписи к фотографиям. И урегулирование финансового вопроса с Мариной…

Я выхожу, чтобы налить себе кофе, и слышу голос секретарши Даши:

— Что, Миркин, невеселый такой? Сняли с тебя скальп у главреда?

Мое презрение к Даше в этот момент таково, что я готов ответить ей спиной, и только особенности физиологии человека мешают мне это сделать.