— Кто такой Верних?

— Квинтус Верних. Он председатель.

— Председатель чего?

— Совета директоров.

— Где он?

— Ты говорил, у тебя два вопроса.

— Я солгал.

Каппис опять застонал.

— Где он?

— Он живет в Стелленбоше! — закричал Каппис. — Адреса у нас нет!

— Кто были те трое, что напали на Эмму в Кейптауне?

— Каппис, заткнись!

— Эрик, Ванни и Франс.

— Мать твою, Каппис! Надо было оставить тебя истекать кровью, трус!

— А кто напал на нас на дороге?

— Они. Та троица.

— Это вы втолкнули Франка Волхутера в вольер ко львам?

— Да.

— Каппис, ты тоже там был!

— Я сидел в «джипе». Клянусь!

— Что вы взяли у Волхутера? Что он хотел показать Эмме?

— Фотографию.

— Какую фотографию?

— Старую. Коби и Эмма, когда Коби еще служил в армии.

— Вы пытали Эдвина Дибакване?

— Кто такой Эдвин Дибакване?

— Привратник из «Мололобе».

— Мы все там были. И Каппис тоже.

— А Эрик запустил к вам в дом змею.

Да, они явно закадычные дружки.

— Что вы делали позавчера в «джипе» на стоянке у больницы?

— Хотели поставить в твою машину датчик, но ты вышел раньше времени.

— Откуда вы узнали, какая машина моя?

— Взломали компьютерную базу Агентства проката бюджетных автомобилей.

— В машине Эммы есть электронный навигатор?

— Да.

— Почему вы так долго ждали, прежде чем напали на нас?

— Мы не думали, что она что-нибудь найдет, — сказал Эрик.

— А потом она получила письмо.

— Да.

Я медленно встал. «Галил» я положил на землю.

— Эрик! — крикнул я. — Можешь встать.

— Ты меня пристрелишь.

— Нет, — сказал я. — Я не собираюсь тебя пристрелить.

Коби досказал мне последнюю часть своей истории под деревом в «Хёнингклипе». Он говорил монотонно, хрипло и устало. Иногда ему приходилось останавливаться, чтобы взять себя в руки. Потом он просто сидел, опустив плечи и уронив голову на грудь, и медленно дышал, восстанавливая силы.

— Я был так осторожен, — сказал он. — Я беспокоился не только за них. Я понимал, что́ это может для них означать. Моя мать все эти годы считала меня мертвым, и вдруг оказывается, что я жив. Это могло…

Он замолчал и сделал пять-шесть вдохов-выдохов, прежде чем смог продолжать.

— Я не хотел звонить по телефону. Я не знал, продолжают ли они еще прослушивать линию — ведь прошло столько лет. Поэтому сначала я решил пойти на работу к отцу. Я приехал туда и сказал, что хочу его видеть, но мне ответили, что его нет на месте, он в отпуске — и потом, сейчас у них все равно нет вакансий.

Я объяснил, что не ищу работу, что я его родственник. А секретарша посмотрела на меня и спросила: «Родственник?» — как будто подозревала меня во лжи. Я спросил, когда он возвращается, и она сказала: через две недели. Я спросил, где он, но она ответила, что такого рода сведения не дает. Я попросил кое-что передать ему по телефону, но секретарша была непреклонна: мистер, он в отпуске, мы его не беспокоим.

Тогда я спросил, работает ли еще Альта, и она удивилась: какая Альта? Альта Блумерс.