– Насчет дачи я с вами согласен. Я передумал ее покупать и собирался вернуть сыну покойного художника. Вот почему я не внес ее в декларацию.

– Вы нанесли дому значительный ущерб.

– Он возмещен затратами на надстройку третьего этажа. А сад новый вырастет.

– Вы отказываетесь от дачи?

– Совершенно верно. Если Поспехин готов ее принять обратно, то вопрос можно считать закрытым.

– Попробуем его уговорить, – деловито сказала Анна.

– Я не думаю, что он откажется и найдет более выгодный вариант для перепродажи. А что касается коллекционера и картин, то купчая подписана. Сделка совершена в апреле, и я внесу картины в декларацию нынешнего года. Не вижу проблем.

– Проблемы серьезные, – продолжал Ушаков. – Первая заключается в том, что картины лишь хранились в доме коллекционера. Он давно уже подписал дарственную Русскому музею в Петербурге. К тому же они застрахованы и являются государственной собственностью. Вы заставили силой подписать купчую – и коллекционер это сделал, – но она не имеет юридической силы. Он уже дает показания, а вы обвиняетесь в хищении государственной собственности в особо крупных размерах с целью перепродажи культурных ценностей за границу. Мало того, вы подозреваетесь в убийстве художника Николая Поспехина и похищении четырех его работ с той же целью.

– Не перегибайте палку, любезные господа! Все требует доказательств.

– За тем мы сюда и пришли, – твердо заявила Анна. – Вот санкция на обыск.

Она положила бумагу на стол.

– Бог мой, ищите! Вам даже копать не придется. Могу дать вам ключи от московской квартиры.

– Благоразумно, – кивнул Родион. – А теперь откройте ворота и соберите всех охранников в одной комнате. С нами приехала команда оперативников, они проследят за порядком. Мы и о понятых позаботились.

Сабуров успокоился. Он знал, что здесь никто ничего не найдет. Три месяца тщательных поисков картин Поспехина ни к чему не привели, а они хотят с ходу решить все вопросы. Так не бывает!

На участок въехал автобус. Десять крепких мужчин в черной униформе сменили охрану хозяина, а испуганных уголовников заперли в одной из комнат. Несколько человек проводили обыск в доме, формальный, разумеется. Понятых присутствовало двое. Одного Сабуров знал – местный старик садовник, живущий на отшибе коттеджного поселка, второго он видел впервые. Борю-Трапезника мало кто знал в лицо, он не любил светиться на публике.

После формального осмотра все вышли во двор. Сабурова сопровождали двое оперативников. Знал бы он их истинные профессии! Трапезник подобрал для операции настоящих головорезов. Иван, Анна и Родион с деловым видом осматривали участок, понятые скромно стояли в стороне:

– Что за строение справа от дома? – спросила Анна.

– Обычная баня, – пожал плечами Сабуров.

– Я думаю, нам стоит на нее взглянуть.

Группа направилась к одноэтажному рубленому домику, и там начались чудеса. Опытный таможенник Сабуров не верил своим глазам. В предбаннике вскрыли несколько половых досок, под которыми находился люк. Замок с петлями оборвали ломиком. Ключей у хозяина не нашлось. Он стоял, выпучив глаза, и причитал:

– Это не мое, я ничего не знаю! Ключей у меня нет! Я тут никогда не был!

Группа спустилась в подвал и очутилась в темном коридоре с железобетонными стенами и потолком.