– О заказчиках не думай, Боря. Я уже вышел на след. Меня жертва интересует. Ведь жертву в компаньоны взять можно. Одному мне заказчиков не сломать. Ведь это они мою семью порешили. Знаю пока немного, и то сомнения есть. Поверишь ли ты, что состоятельные, солидные люди в часы досуга в отморозков играют, ножечками размахивают, людишек морят? Трудно поверить.

– Я уже давно ничему не удивляюсь. Был у меня отличный бухгалтер, Лазарь, золотая голова. Так его скинхеды в окно с седьмого этажа выкинули, им его еврейская физиономия не понравилась. А таких счетоводов я более не встречал.

– Ты только это дело не сворачивай…

Их разговор оборвали. Вошел один из телохранителей хозяина и, подойдя к нему, шепнул что-то на ухо. Трапезник кивнул.

– Пусть подождет пять минут, и заводи.

Телохранитель вышел.

– Пойду я, Боря. Не буду время отнимать.

– Погоди немного. Визит больно странный. Посиди в соседней комнатушке. Там тебе все знакомо, ты же сам эти хоромы прослушкой обставлял. Вся твоя техника на месте. Посиди, покури, я недолго.

Иван прошел в соседнюю комнату. Такую каморку после шикарного кабинета комнатой трудно было назвать. Метров десять общей площади, и все заставлено аппаратурой. Управлял ею сам хозяин из своего кабинета. Одним нажатием локтя на нужное место в подлокотнике кресел включалась запись беседы, можно и видео снимать с любой точки и слышать, о чем говорят в приемной и даже за столиками баров и ресторана. Три месяца Иван возился с развлекательным комплексом Трапезника и сделал из него суперпрослушку. Даже разговоры в душе можно было слышать без помех, создаваемых струями воды. Оборудование стоило хозяину не дешевле самого комплекса, а за работу Иван денег не взял, вроде как отплатил вору в законе за устроенную ему вольготную жизнь на зоне. А это недешево стоит для того, кто понимает, о чем идет речь.

Родион Капралов впервые очутился в кабинете большого авторитета. Не хотел идти, да обстоятельства вынудили. Выхода другого не видел.

– Ну здравствуй, Родион Савельич! Вижу, что не по пустякам решил старика побеспокоить.

– Дело серьезное.

– Садись. В ногах правды нет. Капралов подошел к столу.

– Намедни Сваху убили. Зверье! А за день до этого я с ним разговор имел. Важный, как мне кажется, разговор.

– Хорошо. Сейчас расскажешь, погоди секунд очку.

Трапезник зашел в комнату к Ивану и сказал:

– Кажется, третий нашелся. Я сейчас звук включу, а ты наушники надень. Сочтешь нужным, выйдешь сам, а нет, так я его на крючке пару дней подержу. – Хозяин вернулся к столу и включил прослушку, но догадаться об этом мог только тот, кто ее ставил. – Продолжай, Родион. Так что тебе сказал Сваха перед смертью?

– Грех на мне висит. Обязан повиниться. Не могу такой камень на душе носить. В могилу он меня тянет. Сваха заказ взял, а я одеяло на себя потащил. Но дело даже не в этом. Ошибок мы наделали, но ведь и знатные профи проваливаются. Стечение обстоятельств! Нет, я не оправдываюсь, можно было избежать провала. Я руководил мероприятием и винить никого не хочу. Напоролись мы на засаду. Саня Котик и Грач погибли. Мне удалось уйти. Знали, на что шли, погорели, стало быть, так на роду написано. Но под нож невинные попали, семья вашего друга Ивана Ушакова. Ведь я случайно к ним залетел, нас в угол загнали, да и Грач кровью истекал. Вот и получилось, что я головорезов на ушаковскую хазу навел, а сам в окно выпрыгнул. Моя вина. Свидетелей убирают. Я пока еще цел. Не уверен, что надолго. Вот и решил к вам прийти. Хочу перед Иваном повиниться и правду ему рассказать, все как на духу. Согласен на любой приговор. Уж буду знать за что, чем свою шкуру отребью всякому подставлять.