Иван отпил пива и немного помолчал.

– Ты предлагаешь их замочить, Тимохин?

– Можно и так считать. Но это было бы слишком просто. Пусть они окажутся в той ситуации, что и их жертвы. Сумеют спастись, пусть живут, а нет… На нет и суда нет. Как твоя Катюшка, беспомощный ребенок, оказалась лицом к лицу с головорезами?! Разве можно уговорить бешеного голодного пса, чтобы тот не кидался на жертву?! Зверье, оно и есть зверье.

– Темнишь, капитан.

– Хочешь в открытую со мной играть? Я того же хочу. Но сначала ты мне слово дашь, что назовешь имена ублюдков и включишься в дело. Я и один могу справиться, но только тебе обидно будет. Хорошее зрелище упустишь.

– О какой приманке ты говоришь?

– О твоем сыне. Я дам им возможность на него взглянуть один разок. Издали. Этого им хватит.

– Ты знаешь, где мой сын?

– Ты его получишь целым и невредимым, если пойдешь со мной на сделку.

Иван опять замолк, и пауза длилась, пока в его руках сигарета не прогорела до фильтра.

– Допустим, я смогу войти в контакт с убийцами. Дальше что?

– Сколько их?

– Четверо.

– Все сходится. Подаришь им путевки в подмосковный дом отдыха и дашь знать, что все, что они ищут, они там найдут. Путевки – моя проблема, а имена впишешь в последний момент.

– Мне понадобится время, Андрей Ильич, неделя, раньше не получится.

– Я не тороплюсь. У меня отпуск длинный. Был бы результат. И брось ты свои змеиные уловки, Иван. Я дело предлагаю. Смотри реальности в лицо. Ты ничего путевого предложить не сможешь.

– Я с тобой не спорю. Просто страшно людей на смерть посылать.

Тимохин встал.

– Бешеных псов. Людей я не вижу.

* * *

Одно радовало – свежий воздух и чудная природа. Конец мая выдался жарким, в Москве стояла духота, а за городом пели птицы, колосилась бледно-зеленая травка и белоснежные цветы усыпали яблони и вишни. Небольшой двухэтажный домик имел все удобства, кроме горячей воды. О таком можно только мечтать! Люди платили бешеные деньги за двухнедельный отдых в этом удивительном уголке нетронутой девственной природы. Анна и Кешка ничего не платили. Они здесь отбывали срок. Какой? Никто этого не знал. Но ясно одно: за окном участок, обнесенный колючей проволокой, а во дворе бегают собаки размером с теленка и без намордников. На крылечко, и то нос не высунешь, откусят.

Лесник пришел часов в восемь или девять утра, часов в доме не было. Пришел с корзиной, полной продуктов.

– Вот, хозяюшка, подкрепитесь. Все свежее – рыбка, крольчатина, соленья. Хлеб свой, сами печем.

Глаза у него добрые, лицо обветренное, высоченный, плечистый. Только возраст за густой бородой прятался, может, сорок, а может, пятьдесят, сказать трудно.

– Как вас зовут? – спросила Анна.

– Петро. Так и зови.

– Скажите, Петро, что с нами будет?

– Поживете пару недель и домой пойдете. Извини, подруга, но я уже наслышан, какая ты ловкая. Тут тебе ловкость не пригодится. Тут каждую тропку знать надо, да и то без опыта и сноровки лучше в лес не ходить. Питомник здесь, зверя выращиваем, а чуть дальше – заказник, охотничье хозяйство.