— Привет, — говорит он. — Какой приятный сюрприз.

— Привет, — я едва не задыхаюсь от этого короткого слова.

— Не думал, что увижу тебя раньше пятницы.

Он опускает взгляд к моей руке, и я протягиваю ему книгу.

— Кажется, это мой пропуск внутрь.

Его смех замирает, когда он рассматривает обложку. А мое сердце взлетает, когда я вижу, как широко распахиваются его глаза, и он протяжно выдает: «Охренеть!»

На панно изображена девушка, из ладоней которой выплескиваются потоки дождя.

— Я люблю тебя, — подчиняясь отчаянному порыву, тихо говорю я. Он переводит взгляд с книги на меня, удивленно округлив глаза.

Выходит на маленькое крыльцо, рассеянно роняя яблоко и засовывая книгу подмышку. Обхватив ладонями мое лицо, он внимательно всматривается в мое лицо.

— Правда? — шепчет он.

Я киваю, повторяя снова:

— Я тебя люблю.

В его голубых глазах сполохи зеленого — словно океан. Слегка улыбнувшись, он прижимается губами к моим, мягко потирается, еле слышно застонав от удовольствия, и весь мой мир сжимается в одну точку.

— Она любит меня.

— Любит.

Мне трудно сделать вдох. Я хочу большего, хочу его близости. Я жила последние полторы недели в ожидании вот этого момента, подбадривая себя перспективой быть прощенной, предвестником чего станет вот такой поцелуй.

Но он только целует меня еще раз, чуть дольше, приоткрыв губы и едва прикоснувшись языком.

— Впусти меня, — прошу я, встав на цыпочки, чтобы поцеловать его подбородок и шею.

— Впущу и не выпущу до утра, — обещает он, чмокнув меня в губы. — Но сначала мы поговорим.

Быстро заглянув в дом, он хватает куртку, берет меня за руку и захлопывает входную дверь. В последние несколько дней мы говорили о многом — о магазине и моей книге, о НеДжо, о Харлоу и Финне, о новых комиксах, которые я еще не успела прочитать — но еще ни разу о чем-то более важном. Мы словно завернули наши сердца в подарочную бумагу и спрятали под деревом.

Пляж всего в трех кварталах, и в этот странный час там нет ни одного серфера. Только редкие прогуливающиеся вдоль кромки воды люди со бегающими вокруг собаками.

Мы находим малолюдную часть пляжа, почти без следов на песке, и останавливаемся в нескольких метрах от набегающих волн. Сейчас ветрено и немного прохладно, но мне тепло в пальто и потому что в полуметре от меня стоит Оливер. Какое-то время мы наблюдаем за волнами, после чего я слышу, как Оливер прокашливается, будто собирается что-то сказать.

Медленно и с улыбкой, он подходит ко мне, двигаясь словно сквозь толщу воды. Небо позади него чистейшего василькового цвета. Сейчас ранние закаты, и вдоль побережья в сторону центра города по небу словно разлиты темные краски, перемешанные с огнями уже зажегшихся фонарей.

— Мы тут будем разговаривать? — улыбаясь, спрашиваю я, заставляя себя храбриться. Я и в самом деле не знаю, почему мы сейчас на пляже, а не на диване в его гостиной, сидя лицом друг у другу.

Я у него на коленях.

Его руки у меня под футболкой.

А губы у моей шеи.

— Не совсем представляю себе, что еще нам нужно сказать друг другу, — мило пожимая плечами, говорит он. — Но точно знаю, что, останься мы дома, занялись бы сексом. А я просто хочу сначала немного побыть с тобой.

Когда я смотрю на него, то его взгляд ощущается чем-то куда более интимным, чем поцелуй или даже секс, — чем что угодно. Я представляю, как цепляюсь за него, карабкаюсь и пытаюсь пробраться внутрь. Мне просто необходима протекающая между нами связь, это соединение.

— Ты все еще злишься на меня? — чувствуя боль в груди, спрашиваю я.