Алексиас выступил вперед, рядом с ним держался Николи.

– Не время лезть в драку, Ломакс. Пароход уходит через пять минут.

Ломакс очень медленно обернулся и презрительно посмотрел на него.

– Если я захочу услышать что-нибудь от тебя, я дам тебе знать. Когда-то ты был мужчиной, а теперь...

Когда он отвернулся, Димитрий протянул руку вниз, к мостовой, за деревянной палкой, но Ломакс ударом ноги отбросил ее в сторону.

Димитрий медленно поднял голову. Его глаза побелели от злости, а зрачки стали маленькими, как булавочные головки. Он все еще напевал, но на его скулах уже нервно задергались желваки.

– С детьми и собаками ты вполне мужчина, – проговорил Ломакс четко, чтобы все слышали. – А как насчет того, чтобы попробовать с кем-нибудь, кто больше подходит тебе по росту?

Всего одно мгновение игрок на бузуки оставался в прежней позе, лениво опираясь на лебедку. А уже в следующий миг он кинулся вперед, и поднятый нож в его руке засверкал на солнце, словно расплавленное серебро.

Ломакс без труда мог сломать ему руку, но лишь рубанул по ней краем ладони. Димитрий, завопив, выронил нож, и Ломакс ногой сбросил его в воду.

Он был абсолютно спокоен и не испытывал ни малейшего страха. Казалось, что его место занял другой, более молодой человек, владевший приемами на уровне рефлексов.

Друзья Димитрия угрожающе зашумели, но он поднял руку и покачал головой. А когда он заговорил, казалось, что его голос доносился откуда-то издалека.

– Я сломаю ему шею так же легко, как собаке.

На корабле приостановилась всякая работа, и все с интересом ожидали развязки. Слегка повернувшись, Ломакс увидел, как люди бегут сюда по набережной, а потом из боковой улочки выехал на набережную старенький джип. Он затормозил, и из него выскочили Катина и Янни.

В тот момент, когда раздался резкий крик снижающейся чайки, Димитрий прыгнул вперед, нацелив сокрушающий удар правым кулаком в голову Ломакса.

А Ломаксу показалось это замедленным движением. Он слегка отклонился в сторону, позволив игроку на бузуки проскочить мимо себя, и сильно ударил его ребром ладони по почкам. Димитрий закричал и рухнул на мостовую. Немного погодя он поднялся на четвереньки, потом встал на ноги, пуская слюни, словно животное.

Он, шатаясь, двинулся вперед, а Ломакс, схватив его за запястье двумя руками, вывернул руку и заломил ее в мертвом японском замке. Димитрий снова завопил, а Ломакс, все еще удерживая его в этой позиции, бросил головой вперед в кучу окованных железом упаковочных ящиков.

По толпе пронесся вздох, а Ломакс, немного отступив назад, выжидал. Димитрий схватился за висящую цепь и пытался подняться на ноги. Его лицо представляло собой кровавую маску. Его руки соскользнули с цепи, он сделал один неверный шаг вперед и снова свалился.

После мгновения напряженной тишины вдруг раздался рев друзей Димитрия. И как только Ломакс повернулся, они кинулись на него.

Он ударил кулаком в лицо первому попавшемуся, но тут же получил удар ногой по голени, вскрикнул и начал оседать вниз. Стоило ему опустить голову, как его ударили коленом в лицо, и он упал на булыжную мостовую.

Он начал неистово кататься по пирсу, пригнув голову к груди и защищая руками пах, и тут вдруг резко прозвучал выстрел, эхом отдавшийся от воды, а потом и второй.

В этот момент словно остановились все часы мира. Друзья Димитрия неохотно подались назад, и Ломакс с трудом поднялся на ноги.

В нескольких футах от него стоял отец Иоанн Микали, а рядом с ним Китрос с пистолетом в одной руке, а другой держась за пояс. Он выглядел очень спокойным и полностью себя контролирующим.

Ломакс, стоя перед ним, чувствовал во рту вкус крови и как ныло все его тело. Китрос тихо произнес:

– Пароход ожидает вас, капитан Ломакс.