И как только она это сказала, у «полковника» Вити случился сбой сердца: колотилось оно, как пташка, не могло прокачивать кровь – словом, наступило то, что называется фибрилляцией, нескоординированным сокращением волокон сердечной мышцы. И приходит клиническая смерть…

А там, в трубке, рыдала Люсенька: у Скалолазки, мол, клиническая смерть!

Ольга понимала, что с ним сейчас произошло: наступил отек мозга из-за тяжелейшей алкогольной интоксикации. А мозг человеческий находится – прописная истина! – в черепной коробке. Это ведь кости, крепкие кости, а не резина! Они не могут расширяться при увеличении их содержимого. Они сдавливают мозг до нестерпимой боли, до потери сознания – и человек умирает.

– Оля, приезжай! – истерически вопила Люся.

А у Ольги тут у самой пациент с клинической смертью! И она вспомнила, что ей сказал один старый доктор – давно, когда она самые первые дни на «Скорой» работала еще фельдшерицей и они вместе оказались вот у такого алкаша, подобия Скалолазки, которого невозможно было реанимировать, как они ни старались. Тот врач сказал:

– Он всю жизнь к этому шел – к этому самоубийству. Отпусти его. Пусть дальше один идет.

Ольга прокричала это Люське слово в слово и отшвырнула мобильник. А Гриша уже с дефибриллятором наготове:

– Проводим? Ольга, проводим?!

– Да! Разряд! – крикнула она, поворачивая рукоятку синхронизатора, и «полковник» Витя, содрогнувшись, ожил на глазах – ну как в кино!

Нет, даже круче, чем в кино, потому что он не просто открыл глаза, но буквально их выпучил, облизнул пересохшие губы, приподнялся и… никто и ахнуть не успел! – вдруг выдернул из вен иглы, выкрикнул что-то нечленораздельное, бросился вперед и вцепился Ольге в горло.

«Кто это? – удивилась Ольга. – Ну надо же, такая же кудрявенькая, как я. Тоже ярочка! Чья же это дочка? Надюшкина Асенька постарше, и у нее косички. У друзей Игоря вроде бы все сыновья…»

Вдруг малышка запищала, жалобно уставилась на Игоря, и тот легко подхватил ее на руки:

– Что случилось?

– Боюсь! Боюсь!

Девочка испуганно смахнула что-то с рукава платьица.

– Да ведь это просто муравей! – засмеялся Игорь. – Смотри, он еще больше, чем ты, перепугался. Вон как улепетывает! Со всех своих шести ног!

Игорь спустил девочку на землю, присел рядом на корточки, и они вместе принялись разглядывать этого муравья, который и в самом деле мчался к спасительной траве.

– Он упал? – всхлипнула малышка. – Я его сбросила! Он ударился? Ему больно?

– Нет-нет, – успокоил ее Игорь, осторожно поглаживая по мягким кудряшкам. – Конечно, он упал с очень большой высоты! С огромной! Но на самом деле он не упал, а мягко опустился на землю. Это называется – спланировал. Он слишком легкий для того, чтобы разбиться. Он даже не почувствовал удара. Нам кажется, что воздух легкий и прозрачный, а для крошечного муравьишки воздух очень плотный. Он как бы держит его крошечное тельце и помогает ему осторожно опуститься на землю. Видишь, как быстро он побежал? Значит, ему совсем не больно!

– Это хорошо, – сказала девочка очень серьезно, и Ольга не выдержала – засмеялась. Игорь почти слово в слово повторил то, что она прошлым летом вычитала в каком-то журнале и рассказала мужу. Он повторил даже ее ласковые, «детские», как он это назвал, интонации!

– Ты со мной разговариваешь, как с ребенком! – усмехнулся тогда Игорь.

– Я тренируюсь, – объяснила Ольга. – Когда у нас родится ребенок, я буду с ним разговаривать именно с такими интонациями.