– Очень смешно говорить это газели…

Затем Авраам и Исаак выпрямились, схватили свои накидки и выразили скорбь, разодрав их у сердца.

– Пойдем, – шепнула Нура.

Мы тихонько попятились и оставили наблюдательный пункт.

Прошло не меньше часа, прежде чем мы смогли вымолвить слово. Нура пробормотала:

– Как упрекать их в чем бы то ни было? Я понимаю, что Агарь влюблена в Авраама, и не буду ее осуждать, ведь я испытала к нему такое же непреодолимое влечение. Я понимаю, что Авраам любит и Сарру, и Агарь, ведь и я люблю двоих, тебя и его.

– Так ты их прощаешь?

– Если я не сумею простить их в день моего погребения, то когда же мне это удастся? – обронила она с утрированным лукавством.

* * *

Три месяца спустя на берегу Соленого моря, на нашем ложе среди кипарисов, мы всю ночь предавались любви; поутру Нура проснулась у меня на груди и спросила:

– Тебе понравились мои похороны?

– Я счастлив, что мы побывали на них вместе.

– Как я могла так долго оставаться без нашей близости?

– Я задаю себе тот же вопрос.

– Мои похороны кое-что мне открыли. Авраам страдал и просил прощения у антилопьего окорока, а я не вмешалась; отныне он каждое утро приходит к моей мнимой могиле, а я провожу весну в твоих объятиях. Мы с тобой втянулись в круг простых смертных, и нам приходится прибегать ко лжи, жульничеству и погребальному подлогу. Мы обречены на мошенничество.

– Конечно…

– И это означает, что на нас наложена еще одна санкция.

– Какая же?

– Мы обречены любить друг друга. Мы с тобой.

– Я согласен с приговором, Нура.

– Вот наказание! Но к счастью, Ноам, ты мне не противен.

– Всего лишь?

– Давай уйдем, Ноам. Теперь мы наконец вдвоем. Здесь евреи, караванщики и торговцы могут нас узнать. Пора покончить с Авраамом.

Она решительно добавила:

– Я хочу жить не таясь.

– И я мечтаю лишь об этом.

– Мне говорили о божественной реке, она простирается очень далеко, на западе. Никто не знает ее истоков, но она так сильна, что пересекает пустыни, не оскудевая, а летом, когда ручьи и другие реки иссыхают, она разливается и выходит из берегов, потом возвращается в свое русло, оставляя после себя илистые земли, их называют Черной землей. Бог этой реки наделен чудесной властью: говорят, он превращает песок в плодородную почву, камни – в финиковые пальмы, сикоморы и акации, воду – в вино, ведь, когда вода спадет, виноградники тяжелеют тучными гроздями. Так давай же отыщем этого сказочного бога, Ноам, синего бога, озеленяющего все вокруг, бога по имени Хапи, который повелевает рыбами и руководит ласточками. Согласен? Если он явит нам свою милость, мы будем подле него любить друг друга без утайки.

Так мы отправились на поиски Нила…

3

Нил был оазисом.

Оазисом до горизонта. Бескрайним оазисом в бескрайней пустыне…

Никогда я прежде не говорил себе, очутившись в новом месте: «Вот тут-то я и буду жить!» Но когда после раскаленных дюн и каменных россыпей мы с Нурой дошли до заболоченных земель, предвестников Нила, мы решили отдохнуть. На нас уставилась гигантская птица, одинокая, величественная, пепельно-серая; казалось, в ней соединились несколько видов: клюв пеликана, глаз орла, хохолок синицы и лапы розового фламинго. Она взирала на нас так недвижно, что мы готовы были принять ее за сухое дерево без веток; но вот она неторопливо отвернулась, давая понять, что дозволяет нам продолжить путь.