– Что, Ванька, понял? Ты за Колобихина муку адскую принял, а он тебя на тот свет решил спровадить. Вместо спасиба! Не нужен ему свидетель. Знает атаман, что мы его все равно поймаем. Боится тебя. Ну? Будешь теперь говорить?

– Теперь буду… – еле слышно прошептал гайменник.

И действительно, рассказал все, что знал.

Первым делом он пояснил, что Лыкова хотели спровадить из уезда. Если бы сыщик не догадался разломать печь и уехал, ему через недельку выслали бы в Петербург полицейский билет. И всю историю замяли бы. Шайка сделала бы перерыв в налетах, отсиделась, а потом опять взялась за старое. Но получилось иначе.

Затем Ванька подтвердил, что сведения о богатых путниках егеря получали от Пошехонцева. Это было важное признание, которое сажало нотариуса на скамью подсудимых. Молодкин был убежден, что атаман хотел отравить его именно за это. За что же еще? Рядовые члены шайки не ведали, откуда поступают наводки. Но Ваньку однажды послали в Нижний Новгород. Колобихин заболел, и пришлось его заменить. Так кузнец узнал лишнее…

Еще он выдал притоны, в которых егеря укрывались от полиции. Один притон находился в селе Большие Всегодичи. Дальняя родня Ивана и Гордея Молодкиных прятала убийц за пять рублей в неделю. Второе убежище находилось в Коврове, в доме мещан Востроуховых. Там обнаружились некоторые трофеи ночных всадников. Среди них нашелся медальон пропавшего без вести в прошлом году отставного коллежского асессора Долгово-Сабурова. Несчастный путник оказался единственной жертвой, которую удалось достоверно установить…

Еще одного погибшего опознали предположительно. На чердаке дома Лыков заметил армейские шаровары. Обычный предмет форменной одежды. Белые панталонные пуговицы для подтяжек, по боку – выпушка из цветного сукна шириной в одну шестнадцатую вершка… Но цвет выпушки – голубой! Он присвоен военному казначейству. В прошлом году пропал поручик Белозо. Вез из округа в 31-ю дивизию 1200 рублей для выдачи офицерам лагерной прибавки (тридцать копеек в день). Не доехал, пропал вместе с суммой. Не его ли это шаровары? Молодкин определенно вспомнить не сумел. Был какой-то офицер… Они старались не запоминать, кого режут.

Третий притон, как и предполагал Лыков, открылся в селе Эдемском, у конокрадов. Но сейчас все эти убежища были пусты. Сведения, сообщенные Ванькой, не помогли отыскать главарей. Они прятались в месте, ему неизвестном.

Зато арестант подробно рассказал, как орудовали егеря. Выяснилось, почему они зарывали тела своих жертв возле кордона или сжигали в печи. Казалось бы, лес вокруг, прячь где хочешь. С первыми трупами так и поступили, закопали в глухом месте. Но убийц случайно застукал не вовремя взявшийся порубщик. Пришлось положить его рядом с купцами. После этого Колобихин распорядился хоронить всех за забором.

Для чего же они сжигали трупы, поинтересовался сыщик. Ведь в печи, даже такой большой, это делать неудобно. Запах горящей плоти должен быть невыносимым! Гайменник объяснил. Это тоже оказалось требованием атамана. Тот говорил: главное – спрятать труп. Если тела не найдут, полиция никогда не начнет серьезного дознания. Можно зарезать хоть сто человек! Поэтому убийцы заметали следы очень старательно. А лучший способ избавиться от мертвого тела – сжечь его. Приходилось терпеть.