Чтобы через секунду проявиться вновь. За много парсеков от Авроры, в теле тридцатипятилетнего авантюриста по имени Дмитрий Демьянов.

Мог ли я представить такое, просыпаясь час назад под бурчание Корал?

Навряд ли.

Эпилог

Сознание вернулось под истошный писк энцефалографа. Мерзкий, тонкий и бьющий по ушам. Скривившись, как от зубной боли, я поднял руку, попутно выдрав из нее несколько катетеров, нащупал на голове сетолчку с присосками, сорвал ее и отбросил в сторону. Писк стих. Ну наконец-то!

Перед глазами — темень. Проведя рукой по лицу, я выругался и принялся разматывать бинты. Эй-Рих не обманул. Чувствовал я себя свежим и полным сил, как будто только проснулся в собственной кровати после продолжительного сна, а не на больничной койке после столкновения с двадцатитонной фурой. Старательно глуша в себе сожаление о сделанном выборе, я попытался сесть на кровати. Что-то мешало. Гипс. Сделав усилие, я согнул ногу и услышал характерный треск. Есть. Теперь вторая… Готово. Так, теперь займемся руками.

Медсестра, та самая миловидная блондинка, которую я видел у своего тела с доктором, вбежала в палату, когда я почти избавился от всех проводов, оплетающих мое тело. Вбежала — и замерла у двери, молча открывая и закрывая рот, как рыба, вытащенная на берег.

— Здравствуйте, — я отправил ей самую миловидную улыбку из своего арсенала. — Не подскажете, какой сейчас день?

— Семнадцатое ноября две тысячи семнадцатого года… — автоматически проговорила девушка. — Вас… Вас привезли сегодня утром, и вы… Вы были в коме!

— Угу, — кивнул я. — Как видите, современная медицина творит чудеса. И одно из таких чудес случилось только что. Больной выздоровел.

— Я… Я сейчас доктора позову! — кажется, девушка вспомнила должностную инструкцию.

— Не надо, я сам к нему зайду, — покачал я головой. — Чуть позже. Скажите, — я покосился на бейджик на груди девушки. — Скажите, Катенька, а где мои вещи?

— Так разрезали все… Выбросили… Там все рвавное было, и в кровище…

— Угу. Я так и думал. А телефон?

— Я… Не знаю, — растерянно помотала головой девушка.

Впрочем, я догадывался. Телефон был закреплен на приборке, и, скорее всего, погиб в столкновении смертью храбрых. Эх. Ну ладно.

— А можно ваш попросить? Буквально на минуточку? Мне один звонок сделать нужно.

— Д-да… Конечно, — девушка кивнула, на негнущихся ногах подошла к кровати и робко протянула мне телефон.

— Спасибо! — я ткнул в пиктограмму, по памяти набрал номер, и приложил трубку к уху.

— Слушаю, — раздался через несколько секунд мрачный голос.

— Здорово, Скиф. Это я.

Пауза.

— Димон? Ты, что ли? — мой собеседник на том конце «провода» удивился не меньше медсестры.

— Как слышишь.

— Но… Слушай, меня к тебе даже в палату не пустили! Сказали… Сказали, ты в мясо разбился! Да и тачку я твою видел, там в лохмотья все… Док сказал, ты в коме… Так, стоп! — пришел в себя мой заместитель. — Где мы с тобой познакомились?

Вот, молодец. Башкой работать начал.

— В «Мичигане». Я тебе пивную кружку на голове разбил.

Пауза. А потом дикий рев в трубку.

— Димо-о-о-н! Твою ж налево! Док же сказал, что тебе край! Мы ж тебя похоронили уже!

— Меньше верь сомнительным слухам, — усмехнулся я. — Короче, Скиф. Давай-ка подтягивайся в…

Я перевел вопросительный взгляд на девушку.

— НИИ имени Склифосовского, — подсказала та.