|
– Это я уже понял. Но что
там произошло? Я слышал какие-то странные звуки. Словно грызлась свора собак.
Егор вздохнул и закинул
«ремингтон» на плечо.
– Думаю, ты уже отдохнул, – сказал он. – Я укреплю волокуши, и двинемся дальше.
* * *
Последующие полтора часа прошли для Павла Семенова словно в забытьи. Усталость и боль взяли
свое и затуманили его разум. Когда он наконец очнулся, то обнаружил себя в тепло натопленной комнате. Он
лежал на кровати, а рядом сидел пожилой врач в белом халате.
– Доктор… – пробормотал Семенов и
попытался подняться.
– Лежи, лежи, – сказал ему врач и поправил одеяло. – Скоро за тобой прилетит
вертолет.
Но известие о вертолете не произвело на Павла большого впечатления. Похоже, он был озабочен
другим.
– Парень, который привез меня в поселок… – Семенов сделал паузу и облизнул пересохшие губы. –
Где он?
– Улетел в Москву, – ответил доктор. – У него какое-то срочное дело.
Семенов опустил голову
на подушку. Врач снова поправил одеяло и задумчиво произнес:
– Он спас вам жизнь. Хороший человек.
– Не уверен, – хмуро отозвался Семенов.
– Не уверены в том, что хороший?
«Не уверен в том, что он
человек», – чуть не сказал Семенов, но промолчал. Кому хочется, чтобы его считали сумасшедшим? Павлу
Семенову определенно не хотелось.
Однако в голове у его появились кое-какие мысли, и мысли эти очень
не понравились бы Егору Волкову.
5
Поговорив с Егором, профессор Терехов отключил
связь и положил телефон на стол. Несколько минут он сидел, откинувшись в кресле, размышляя и потягивая
красное вино, без которого не мог обойтись ни дня, а потом слегка задремал. И в этом странном состоянии,
на грани бодрствования и сна, его снова, как это довольно часто бывало, посетило ощущение присутствия
чего-то чуждого. Чего-то такого, что человеку не следует видеть.
Сперва пришел легкий шум, похожий на
шорохи радиопомех, затем этот шум усилился, и у Бориса Алексеевича возникло чувство, будто он стоит у
обочины дороги. Перед лицом у него проносятся автомобили, а за спиной, по тротуару, движутся потоки
людей, и он слышит их голоса, но слов не различить, и голоса эти сливаются в шум, похожий на журчание
воды.
Он вспомнил слова пропавшего брата.
– Ты знаешь, старик, – говорил ему Александр с величайшим
волнением, – иногда, когда я еду в метро, я начинаю дремать, и тогда у меня возникает странное чувство. |
