— Именно поэтому вы с Еленой… — девушка запнулась.

— Что мы с Еленой?

Я показательно приподнял бровь, намекая собеседнице, что стоит быть аккуратнее в выражениях. Мы всё же ещё не так хорошо знакомы, чтобы я был готов принять любое суждение собеседницы.

— Я немного поинтересовалась тобой, — девушка не отвела взгляда, намекая что в своём праве. — И твоя служанка: Елена — вы с ней очень дружны… Но одновременно, ты без жалости поставил её вместо себя на дуэли.

— Она моя слуга и должна выполнять мои приказы, — только и пожал я плечами. — Но она не ограничена клятвами служения, если ты об этом. Она свободный человек.

— Но тем не менее… — девушке было трудно сформулировать свой вопрос. — Я вас видела вместе. Вы словно на одной волне. Понимаете друг друга… Она не просто твоя слуга.

— Если ты о том, есть ли между нами что-то, то нет. Мы не связаны такого рода отношениями. Ни даже сексом. Мы просто друзья… Хотя, — я чуть помедлил, а затем признался: — Она со мной, сколько себя помню. Она мне как сестра… Последний член семьи. Пожалуй, это самое точное определение.

Мария поспешила кивнуть. Я же был в лёгкой растерянности: что это сейчас было? Проверка — насколько я занят? Или у меня пробелы в образовании? Я не понимаю чего-то в женской логике.

Моя спутница тем временем поспешила сменить тему.

— А ты никогда не хотел наладить с родными отношения? — искренняя забота и поддержка звучали в словах Марии. — Понимаю, что в аристократических семьях сильны традиции и правила, а чувства отходят на второй план… Но всё же.

— Увы, слишком поздно… — я на пару секунд прикрыл глаза, но сумел улыбнуться в конце. Всё же вчера мне дали отличную возможность проститься, и я был за неё благодарен. Я перевёл взгляд на девушку: — А что насчёт тебя? Ты работаешь много и усердно… Ты гордость семьи?

Теперь уже Марии пришлось брать паузу. И хотя девушка пыталась скрыть свои эмоции, вновь прячась за чашку с кофе, тем не менее я видел в опущенных глазах усталый взгляд.

— Нет… Тут все несколько сложнее, — я её не торопил и через десяток секунд, она нашла в себе силы продолжить. — Моя мать умерла пару лет назад. А отец… ему не до меня. Он профессиональный слуга. Погрузившись в работу, он таким образом справляется с утратой. Ему нравится более размеренная жизнь, когда надо просто выполнять приказы.

— Значит, сама ты против такого? — уточнил я, отметив по её тону, что тут всё непросто. — А как же Суворовы? Ты же вроде с ними в тесных отношениях.

— Семья, пусть и названная, не должна сдерживать. Я хочу написать свою историю… Историю свободного человека. Историю того, кто с каждым шагом становится лишь сильнее. Разве не в этом путь?

— Бесконечное усиление… — я невесело усмехнулся. — В погоне за силой жизнь будет яркой, но недолгой. И если даже долгой, то достичь вершины не удастся — всегда будет кто-то, кто сильнее.

— Так это же прекрасно! Всегда будет к чему стремится.

— Или кому проиграть? — парировал я. — Не лучше ли искать счастье, а не борьбу?

А внутри около средоточия маны ворочалось холодное, тёмное «обещание», что превращало меня в слугу… Того, кто должен положить жизнь на исполнение слова, даже ценой жизни, счастья и будущего. И холодные скользкие нити оплетали мою душу, чуть стискивая, недовольные тем, что я так пренебрежителен…

— Счастье в борьбе! Тебе ли не знать, мастер? — припечатала девушка. — Потому, пора творить великие дела!

— Пора! — я невольно улыбнулся, девушка порывисто поднялась.