Ответа не последовало.

Джейн помедлила; но она была совершенно уверена, что граф там, в библиотеке. И она боялась вызвать в нем неудовольствие или что-нибудь еще хуже. Однако Джейн не верила в пользу проволочек. Она должна была решить с графом этот вопрос. И она храбро постучала в дверь еще раз, погромче.

Дверь распахнулась так резко и неожиданно, что Джейн, прислонившаяся к ней, упала вперед, прямо на графа. Ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что это – он. Он был таким высоким и таким твердым… она и не догадывалась, что бывают такие твердые мышцы. Он подхватил ее и воскликнул:

– Какого черта!

Джейн задохнулась и подняла голову. Руки графа тут же выпустили ее плечи, словно обожглись о них. На мгновение их взгляды встретились, и светлые глаза графа оказались на удивление темными. Ник был разгневан.

– И-извините… – пробормотала Джейн. Она уже сожалела о своей глупости, о том, что решила отыскать графа. Это было все равно, что потревожить волка в его логове. Сердце Джейн отчаянно заколотилось.

– Насколько я понимаю, вам что-то нужно, – сказал граф, складывая руки на груди.

– Да… мы можем поговорить?

Он кивнул и, повернувшись к Джейн спиной, направился к своему письменному столу. Усевшись за стол, он посмотрел на девушку. Джейн медленно пересекла комнату; она так нервничала, что совсем не обратила внимания ни на размеры библиотеки, ни на мягкие ковры, ни на резные панели стен. Письменный стол был просто огромным – под стать графу. Джейн уставилась на горы бумаг, гросбухов и книг. Она почувствовала себя ничтожной просительницей, представшей перед королевским троном.

Она не знала, можно ли ей сесть, и потому стояла.

– Ну?..

– Милорд… – Джейн перевела дыхание и посмотрела ему в глаза. – Я не могу выйти замуж.

На его лице ровным счетом ничего не отразилось.

– Нет?

– Нет.

– И почему же?

– Я актриса, сэр.

Это прозвучало так серьезно, с таким убеждением, что Ник почувствовал, как уголки его губ невольно ползут вверх. Он сдержал улыбку.

– В самом деле?

– Да. – Немного успокоившись, Джейн решилась улыбнуться. Ее улыбка была такой нежной, что граф чуть не улыбнулся в ответ, и это ему очень не понравилось. Он стиснул зубы, а Джейн безмятежно продолжала: – Вы ведь знаете, не правда ли, что моя мать, Сандра Беркли, была прославленной актрисой. И я… ну да, первую роль я получила, когда мне было десять лет, в театре «Лицей». – Глаза Джейн засияли. – И я оставалась на сцене четыре года, – сообщила она так, будто этим все объяснила.

Граф был ошеломлен; он не мог поверить услышанному.

– Ваша мать была актрисой? Что-то мне не верится, чтобы Вестоны, с их голубой кровью, допустили такую женщину в свой круг.

Джейн слегка порозовела.

– Вы, действительно, Вестон? – резко спросил граф.

Джейн промолчала, но краска на ее щеках стала гуще.

– Вы родня этой семье? Меня уверили, что вы – любимая внучка покойного герцога.

– Так и есть, – пискнула Джейн.

– Понятно… – протянул граф, откидываясь на спинку кресла. Его лицо исказилось от ярости. – Ублю… незаконнорожденная?

Джейн густо покраснела.

Джейн и расстроилась, и разозлилась от этого допроса.

– Мой отец, третий сын герцога, виконт Стэнтон, безумно любил мою мать.