Рет снова схватил его. Взбешенный, Ник резко развернулся, освобождаясь от его рук.

– Не вмешивайся! – предостерег он брата, который тут же сделал шаг назад, – но не от страха, а потому, что в это мгновение понял все чувства Ника.

Чед вырвался из рук Грэйс и бросился к отцу.

– Папа! Папа! Граф подхватил его.

– Все в порядке, – твердо сказал он. – Иди со своей тетей Грэйс… а нам с Джейн нужно тут кое-что обсудить.

Чеду не хотелось уходить, но Грэйс подошла к нему и крепко взяла за руку; она увела мальчика, не обращая внимания на то, что он на каждом шагу оглядывался на отца.

Граф шагнул к Джейн, подняв кулаки, но он явно не угрожал ей.

– Он прикасался к тебе? Ты спала с ним? Спала?!

Джейн отшатнулась:

– Нет…

Это был едва слышный шепот.

– Ты уже достаточно натворил, – крикнул Линдлей. – Оставь ее в покое! Неужели ты не видишь, что уже почти погубил ее?!

Граф резко повернулся, но Рет уже стоял между ним и Линдлеем, чтобы предотвратить возможность новой стычки. Джейн тяжело сглотнула.

– Он просто мой друг, – с трудом выговорила она, и ее голос заметно дрожал при этом.

В графе пылала обжигающая ревность; он почти ослеп от ярости, увидев их вместе.

– Насколько близкий друг, Джейн? – резко спросил он. – Насколько?!

– Он мне не любовник! – воскликнула она, заливаясь краской. – Да как ты вообще смеешь спрашивать об этом! Как ты смеешь! После того, как в твоем доме поселилась Патриция, в твоем доме и в твоей постели!

От этих ее слов граф похолодел и замер на месте; его сердце сжалось от боли, плечи ссутулились, на висках выступили капли пота… он тяжело дышал. Джейн тоже задыхалась, глядя ему в глаза; ее грудь подымалась и опускалась, заставляя трепетать кружева, украшающие лиф платья.

– Джон, – тихо сказал Рет – тихо, но настоятельно. – Давай оставим их наедине.

– Ты знал, что он приезжает! – взорвался Линдлей. – Знал, и не сказал мне ни слова!

– Он мой брат… и он отец Николь.

– Я не сойду с места, – заявил Линдлей. – Джейн, нам незачем тут оставаться, незачем выслушивать оскорбления. Идем в гостиницу!

Джейн закусила губы; по ее щекам потекли слезы, и она кивнула. Но не успела она сделать и шага, как граф схватил ее и притянул к себе.

– Ты лгала мне! Ты сказала, что поедешь на Глосестер-стрит! А вместо того ты меня просто бросила! – И тут его голос надломился от боли. – Черт побери, Джейн, как ты могла?

– Как я могла? – дрожа, переспросила она. – А разве я могла поступить иначе? Ты ожидал, что я стану твоей любовницей, а на ночь буду отпускать тебя домой, к Патриции?! На это я не могла пойти – и никогда не пойду!

Он уставился на нее, потом сжал ее плечи и встряхнул.

– Да разве я просил тебя быть моей любовницей? – заорал он. – Я тебя просил?!

– Ты сказал, что есть лишь одно решение! – закричала в ответ Джейн – Ты сказал, что будешь заботиться обо мне! Ты это говорил или нет?

Он отпустил ее и недоверчиво уставился на нее.

– Ты просто дурочка! Неужели ты так плохо меня знаешь. Джейн? Джейн, я… – Он умолк, не в силах продолжать. Потом, отвернувшись, вытер взмокший лоб. А Джейн смотрела на его спину, и на ее лице так явно были написана надежда, что Линдлей молча позволил Рету вывести себя из гостиной.