— Спасибо, Михаил, за джинсы.

Через плечо она ему загадочно улыбнулась. В глубине ее синих глаз он не нашел ни гнева, ни обвинения — только любовь к нему сияла там.

— Я счастлив, что они тебе понравились, хотя все еще считаю, что это одежда для мужчин, а не для красивой женщины. Я надеялся, хоть это заставит тебя улыбнуться.

— Только потому, что у тебя на лице появится все то же страдальческое выражение.

Она встала у окна, ее глаза с легкостью пронзали темноту.

— Я больше не хочу пережить это снова, — сказала она резко, со значением.

Желая, чтобы он понял, что она говорит серьезно.

Михаил резко втянул воздух, ответ был готов сорваться с его языка. Вместо этого он тщательно подобрал слова.

— Наша кровь и прежде всего наши тела приветствуют землю. Раны у меня на ноге зажили за одну ночь. Твои раны, такие глубокие, смертельные, — за шесть ночей.

Рейвен наблюдала, как ветер гонит по земле листья.

— Я довольно-таки умна, Михаил. Я смогла лично убедиться, что ты говоришь мне правду. Разумом я, возможно, принимаю это, восхищаюсь этим. Но я ни за что не хочу испытать это вновь. Я не могу. Я не желаю и прошу тебя принять этот мой недостаток.

Он преодолел разделяющее их расстояние. Рукой обхватил ее сзади и притянул к себе. Он обнимал ее в этом старом доме, далеко в горах. Он горевал о потере своего дома, своих книг, горевал о своем прошлом, но больше всего он горевал о том, что не может отдалиться от Рейвен. Он мог приказывать земле, животным, небу, но тем не менее не мог заставить себя стереть ее воспоминания, потому что она просила его не делать этого. Такая простая просьба.

Рейвен подняла голову, изучая темные черты его лица. Очень нежно она разгладила морщинки, которые залегли у него на лбу.

— Не печалься обо мне, Михаил, и перестань брать на себя так много. Воспоминания — полезная вещь. Когда я стану сильнее, я смогу вернуться к ним и изучить их, взглянуть на них с другой стороны и, возможно, стану чувствовать себя намного уютнее, когда надо будет защитить себя.

Легкая юмористическая нотка слышалась во всей этой фразе и некоторая доля скептицизма. Рейвен взяла его за руку.

— Знаешь, любовь моя, ты не несешь ответственность за мое счастье и здоровье. Всякий раз у меня был выбор, с самой первой нашей встречи. Я выбрала тебя. Совершенно ясно, в своем сердце и в мыслях я выбрала тебя. Если бы мне снова пришлось пережить все это, даже зная, через что придется пройти, я все равно без колебаний выбрала бы тебя.

Его улыбка могла растопить ее сердце. Взяв ее лицо в ладони, Михаил наклонился и прижался к ее рту губами. Между ними проскочил электрический разряд. Во влажном прикосновении его рта Рейвен почувствовала всю его любовь. Поднявшийся в них голод едва не сбил их с ног. Звук жарко клокочущей крови, биение сердец, неожиданное бурное влечение буквально поглотили их обоих. Его руки обвились вокруг нее, притягивая ближе. Пальцы Михаила запутались в ее шелковистых волосах, словно он хотел навечно удержать ее рядом с собой.

Рейвен растворилась в нем, на краткий миг она почувствовала свою податливость и мягкотелость, ощутила себя сладостным теплом, согревающим его. Она отодвинулась. Она видела терзающий его голод, поскольку точно такой же поднимался и в ней. После того, что ей пришлось пережить, ее тело требовало питания. Дрогнув ресницами, она окинула взглядом его горячо мужественные черты, чувственный рот, откликнулась на приглашение, что теплилось в его пристальном взгляде.

Рейвен целовала его горло, в то время как ее руки взметнулись к пуговицам на его рубашке. Ее тело сжалось, пульсируя. Ее губы скользнули по его коже. Она вдохнула его запах. Страстное желание внутри ее росло и распространялось, словно пожар.