– А ты похож на Владимира, – похвалила я его, разгладила темный костюм и поправила черный плащ.

– А ты очень похожа на Дженни, – сказал он.

– Но я хочу в этом убедиться.

Я схватила с его кровати свою сумочку, открыла ее и стала шарить в поисках зеркальца Руби. Неожиданно Александр схватился за живот.

– Мне нехорошо.

– Ты просто нервничаешь. Я обещаю, все будет хорошо.

– Мне правда не…

– Подожди минутку, – сказала я, нашаривая жвачку.

– Что это? – спросил он, передернувшись, когда я предложила ему резинку.

– Это всего лишь мятная резинка, – пояснила я. – Разве в Румынии такой нет? Она успокаивает желудок.

– Убери ее от меня, – сказал он и резко отшатнулся.

Тут я почувствовала странный запах, исходивший из моей сумочки, и сунула в нее руку. Под кошельком и множеством бумажных носовых платочков обнаружилась причина несчастья.

– Нет! Это мой чесночный порошок, – сказала я и протянула в его сторону пластиковый контейнер, крышка которого открылась.

– Убери это! – простонал он, продолжая держаться за живот.

– Прости! – сказала я, неловко попятившись.

– Дальше. Еще дальше!

– Я не хотела.

Его лицо с каждым вдохом становилось все более призрачным и белым. Я открыла окно, размахнулась изо всех сил и выбросила пластиковый контейнер далеко в ночное небо.

Александр продолжал пятиться, его дыхание становилось все более затрудненным.

– Я выброшу и сумочку, если надо.

Но он не отозвался, только хватал ртом воздух.

– Джеймсон! – позвала я, но саундтрек «Целующихся гробов» звучал настолько громко, что дворецкий ничего не слышал.

Я выбежала из спальни и помчалась вниз по лесенке.

– Джеймсон! – звала я. – Джеймсон!

Не дождавшись отклика, я сбежала на второй этаж, потом скатилась вниз по парадной лестнице. И угораздило же моего гота поселиться в таком большом доме!

Я влетела на кухню и увидела, что Джеймсон ставит тарелки в посудомоечную машину.

– Александр! – выдохнула я. – Чесноку надышался! Позвоните девять‑один‑один!

Глаза Джеймсона стали еще больше, чем обычно, и я перепугалась еще сильнее. Но потом он взял себя в руки и открыл дверцу застекленного шкафчика.

На полке находился антидот. Джеймсон вручил мне снаряженный одноразовый шприц.

– Сделайте ему укол в ногу.

– Почему я?

Признаться, мне было страшновато.

– Потому что вы бегаете быстрее меня, мисс Рэйвен. А к тому времени, когда я поднимусь по этой лестнице, может быть слишком поздно.

Я выхватила шприц из его тонкой руки и побежала со всех ног, страшно боясь, что не успею вовремя. Вбежав с неистово бьющимся сердцем в комнату, я увидела, что Александр лежит на кровати с посиневшим лицом и отсутствующим взглядом. Дыхание его было слабым.

Я вспомнила фильм «Криминальное чтиво». Нервничающий Джон Траволта справился с дрожью в руках и всадил шприц прямо в остановившееся сердце Умы Турман. Интересно, хватит ли мне смелости?

Я поднесла трясущуюся руку к бедру Александра, подняла шприц, сосчитала до трех, закусила губу и всадила иглу ему в ногу. Дело было сделано. Но Александр не шевелился. Сколько времени потребуется на то, чтобы он пришел в себя? Неужели я опоздала?

– Александр! Скажи мне что‑нибудь! Пожалуйста!

Неожиданно он приподнялся, сел, широко раскрыл глаза и сделал такой глубокий вдох, словно хотел вобрать себе в грудь весь кислород, имевшийся в комнате, потом выдохнул, и его тело расслабилось.