— Должно быть, сказывается твое дурное влияние на меня, но я больше не могу представить своей жизни без тебя.

— Это хорошо, ангел, так что не стоит говорить, что такая судьба хуже смерти, — он наклонил голову, и его зубы прикусили ее плечо. — Снимай блузку, Джексон. Я так напряжен и горяч, что вот-вот взорвусь. — Он наклонился еще ниже, его губы коснулись ее уха. — Я хочу попробовать тебя, влажную, возбужденную и пылающую для меня. Ты… я чувствую это.

Джексон любила, когда он был горяч и напряжен. Любила слышать, как он признается в этом, любила тихие заминки его голоса, слегка хрипловатые нотки, которые трогали ее изнутри. Она послушно сняла топ и отбросила в сторону кружевные лямки бюстгальтера, открывая его горящему взгляду свою грудь. Она наблюдала, как его рубашка последовала за ее бюстгальтером и беспомощно наклонилась вперед, чтобы слизнуть крошечную капельку пота на его коже. Его тело дрожало.

— Ложись, сладкая, и вытяни руки над головой, — он отдавал инструкции мягко, но в том, как его темный взгляд скользил по ее телу, не было ничего кроткого.

Сердце Джексон подпрыгнуло, но она легла спиной на плоский камень, вытягивая руки над головой, пока не дотронулась до длинной толстой палки. Она обвила пальцы вокруг нее и крепко сжала, зная, что это именно то, чего хочет он. В результате она, затаив дыхание, лежала, вытянувшись, под его горячим взглядом, предлагая ему свое тело. Маленькие капельки пота сбежали вдоль округлостей ее груди в ложбинку между ними.

Люциан отбросил в сторону свои брюки и взялся за пояс ее джинсов, стягивая материал с ее тела. Его вниманием завладели небольшие завитки, расположенные внизу и уже влажные от желания.

— Я все время представлял тебя в такой позе. Раздвинь для меня ножки, ангел. Пригласи меня внутрь.

Он был твердым и толстым, испытывающим боль от своего собственного неотступного желания.

Джексон пошире раздвинула ноги, преднамеренно медленно в чувственном соблазне, крепче вцепившись в кусок дерева в ожидании его реакции. Он выглядел таким большим, таким отчаянно нуждающимся в ее теле. Это было невероятно сексуально, и она была больше шокирована самой собой, тем, что чувствовала себя такой раскованной.

— Ты не представляешь, как сильно я тебя хочу. Дотронься до меня, Люциан. Мне необходимо ощутить твое прикосновение, — ее язык облизнул нижнюю губу; ее соски были твердыми вершинами, манившими его.

Он погладил ее ноги, бедра, его пальцы задержались на влажных кудряшках так, что ее тело подпрыгнуло, а бедра изогнулись навстречу ему. Люциан улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Не вздумай отпускать, ангел. Я хотел тебя такой, именно такой — раскрытой для меня.

Пристально смотря на нее, он погрузил один палец в ее горячее влажное лоно. И сразу же его тело сжалось вокруг него, бархатисто-мягко, крепко. Он почувствовал ее ответ, ее внутренние мышцы обхватили его палец. Он двинулся глубже, видя, как она задохнулась от удовольствия.

— Я знаю, что ты устала Джексон, поэтому просто лежи и позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо, — он поднес палец к своему рту, слизывая языком захваченный сок. Люциан сделал вдох, вбирая в себя ее пряный запах.

Ее глаза потемнели, трепеща от невероятного желания.

— Люциан, — мука прозвучала в ее голосе.

В ответ он положил ее ноги себе на плечи, проходясь языком в горячей ласке вдоль крошечных завитков. Она вскрикнула, звук был хриплой, страстной, мягкой, безмолвной мольбой.