– Мои дорогие миленькие детки, – начал он. – Некоторые из вас, очевидно, еще не умеют читать. Ваши привязные ремни должны быть туго затянуты во время всего полета. Почему же многие даже пряжек не застегнули? Вы намерены отправиться в путешествие? А куда, позвольте спросить?

Раздались дружные щелчки застежек, прозвучавшие подобно россыпи аплодисментов.

– И еще хочу посоветовать вам: каким бы надоедливым или занудным ни показался вам ваш сосед, не следует давать волю рукам. Надо помнить, что и другие дети могут иметь точно такие же баллы по тестам, как у тебя самого, а кое у кого они могут быть и недостижимо более высокими.

Боб подумал: это невозможно. У кого‑то из нас должен быть самый высокий балл.

Мальчик, который сидел через проход от Боба, видимо, думал так же, а потому насмешливо пробормотал:

– Чушь собачья!

– Я дал вам совет, а потому готов к тому, что его будут оспаривать, – сказал мужчина. – Будь добр, поделись с нами идеей, которая так тебя захватила, что ты не смог преодолеть необходимости молчать, когда говорят старшие.

Мальчик, вероятно, уже понял, что сделал ошибку, но решил не сдаваться.

– У кого‑то из присутствующих должен быть наивысший балл.

Мужчина продолжал смотреть на оппонента, явно ожидая Продолжения.

Приглашает его вырыть себе могилу поглубже, подумал Боб.

– Я имею в виду, что вы сказали, будто тут все имеют одинаково высокие баллы, но у кого‑то из нас они еще выше, так что одно противоречит другому.

Мужчина все еще ждал.

– Вот и все, что я хотел сказать.

– Ну и как ты себя теперь чувствуешь, облегчившись?

Лучше?

Мальчик угрюмо молчал.

Ни на минуту не снимая свою как бы приклеенную улыбку, мужчина резко изменил тон. Теперь вместо сарказма звучала явная угроза.

– Я задал тебе вопрос, парень.

– Нет, я не чувствую себя лучше.

– Как твое имя? – спросил мужчина.

– Ниро.

Двое ребятишек, которые, видимо, что‑то знали об истории Рима, захихикали, услышав это имя. Боб тоже кое‑что слышал об императоре Нероне, но смеяться не стал. Он понимал, что тот, кого зовут «боб», не должен смеяться над именами других мальчиков. Кроме того, носитель подобного имени и без того таскал на плечах солидное бремя. Поведение мальчика говорило и о силе его характера, и о его упрямстве, не будь которого, он мог бы назвать и другую кличку.

А может, Нерон и есть его кличка?

– Просто… Ниро? – спросил мужчина.

– Ниро Буланже «Буланже – булочник (фр.)».

– Француз? Или просто в животе бурчит от голода?

Боб шутки не понял. Может, слово «буланже» имеет отношение к пище?

– Алжирец.

– Ниро, ты послужишь в этом шаттле примером для других детей. Поскольку все они дурачки, то полагают, что свои дурацкие идеи им следует хранить в себе и вслух не высказывать.

Ты же, однако, исповедуешь глубочайшую истину, что твои глупые идеи, наоборот, заслуживают широчайшей огласки.

Чтобы удержать глупость внутри себя, ее надо держать, обнимать, защищать, а когда ты ее демонстрируешь миру, то получаешь шанс, что она будет подхвачена, откорректирована и обогащена мудростью. Будьте же смелы, как Ниро Буланже, и когда вам в голову придет столь же потрясающая по невежеству мысль, которая, однако, покажется вам удачной, издайте ртом некий неприличный звук, пусть треснут ваши ментальные ограничители, пусть раздастся мыслительное пуканье, и вы получите шанс обогатиться знанием.

Ниро что– то пробурчал себе под нос.

– Слышите! Очередное бурчание газов, скопившихся в кишках, но теперь менее разборчивое, чем раньше.