Дидье уже было собрался сделать заказ, но я его остановил.

– Без меня, – сказал я, вставая и проверяя наличие в карманах ключей.

– Нет, погоди! – запротестовал Дидье. – Еще по одной, идет?

– Я и последнюю не допил. Мне еще надо доехать до дома.

– И я с тобой, ковбой, – сказала, также поднимаясь, Кавита. – Обещала Лизе заглянуть к вам в гости. Подбросишь меня?

– С удовольствием.

– Но… разве гей может ходить к проституткам – в смысле, регулярно? – спросил Винсон, наклоняясь к Дидье.

Дидье щелкнул зажигалкой и секунду смотрел на тлеющий кончик сигареты, а затем ответил Винсону:

– Неужели ты не слышал, Стюарт? Гей может делать абсолютно все, что только пожелает.

– Как это? – растерялся Винсон.

– Чем меньше знаешь, тем лучше спишь, – сказал я, обмениваясь улыбками с Дидье. – И я лучше поеду домой вместе со своим незнанием.

Мы с Кавитой покинули бар, пробрались через толчею посетителей у входа и дошли до моего мотоцикла, оставленного на ближайшей парковке. Я уже вставил ключ в замок зажигания, когда очень сильная рука ухватила меня за предплечье. Это был Конкэннон.

– Вот ведь сраный гомик, а? – сказал он с широченной улыбкой.

– Что?

– Я об этом французском гомике.

– У тебя с головой совсем плохо, ты в курсе, Конкэннон?

– Не буду с этим спорить. Я вообще не хочу спорить. Мне удачно привалило бабла. Десять кусков. Приглашаю тебя гульнуть.

– Я еду домой, – сказал я, высвобождая свою руку.

– Да ладно тебе, это будет весело! Давай гульнем на пару, ты и я. Ввяжемся в славную драку. Найдем каких-нибудь реально жестких уродов и отметелим их в хлам. Давай веселиться, чувак!

– Предложение заманчивое, но…

– У меня есть эта новая ирландская музыка, – быстро сказал он. – Офигенный музон! Знаешь, что хорошо делать под ирландскую музыку? Бить морды. Для мордобоя она самое то.

– Я пас.

– Да ладно тебе! Хотя бы просто послушай музыку и выпей со мной за компанию.

– Нет.

– Этот французишка – долбаный пидор!

– Конкэннон…

– Ты и я, – сказал он, смягчая тон и вымучивая новую улыбку, больше похожую на гримасу боли. – Мы с тобой очень похожи, ты и я. Я тебя понимаю. Я тебя знаю.

– Ты меня совсем не знаешь.

Он издал глухое рычание, замотал головой и сплюнул на землю:

– Меня бесит этот пидор. Сам подумай: если все в мире уподобятся ему, человечество просто сойдет в могилу.

– Если все в мире уподобятся тебе, Конкэннон, туда человечеству и дорога.

Пожалуй, я произнес это слишком резко и вызывающе. Однако я любил Дидье, и у меня выдался долгий и тяжелый день, после которого терпеть общество Конкэннона было сверх моих сил.

В глазах его вспыхнула кровожадная ярость. Я без проблем выдержал этот взгляд – после сегодняшних пыток одним грозным видом меня было не пронять, пусть таращится сколько угодно.