— Ты из народа земли? Но ведь это миф! Их никогда никто не видел. Вазя!.. Да ты, видать, и соврешь — недорого возьмешь.

Мабатан, выгнув бровь, вопросительно взглянула на Виллума. Когда он ей кивнул, девушка чуть склонила голову, лукаво взглянула на Аландру и усмехнулась.

— Мой отец — пятнистая бурая крыса. Уверена, что ты не раз с ним встречалась на вашем огороженном участке Края Видений.

— Это невозможно. — Целительница глубоко вздохнула и тяжело опустилась на лежавшее рядом бревно.

— Ты бы сюда лучше не садилась, — сказал Виллум, сделав ей знак освободить бревно.

В этот момент бревно сдвинулось с места и немного откатилось в сторону. Аландра отпрыгнула от него с проворством лягушки. А когда в образовавшемся в земле отверстии обозначилась клыкастая тень, ловец видений в диком ужасе отпрянула еще дальше и завопила:

— Кровопийца!

Мабатан посмотрела не нее искоса и нахмурилась.

— Это Миза. Она из народа хроши. Дальше мы пойдем вместе с ней. А невежество свое лучше держи при себе.

Виллум осторожно передал Стоув Мизе, которая приняла спящую девочку на руки и исчезла с ней во мраке пещеры. После этого он железными пальцами взял Аландру под локоть и сказал ей:

— Иди первая. Я пойду за тобой.

КРЫСА

НА ЗЕМЛЕ ВОЗРОДИЛИСЬ ЛЕСА. ЖИЗНЬ

ДИКОЙ ПРИРОДЫ ВНОВЬ ЗАБИЛА КЛЮЧОМ

И В БУЙНЫХ ЛЕСНЫХ ЗАРОСЛЯХ,

И В ШИРОКИХ ЗОЛОТИСТЫХ ДОЛИНАХ.

НО ГЛАЗА ЛЮДЕЙ СТАЛИ ТЕПЕРЬ ПУСТЫМИ.

ОНИ ГИБЛИ, БЕЗЗАЩИТНЫЕ ПЕРЕД ЗВЕРЯМИ.

У НИХ ОТНЯЛИ ВСЕ ИХ МЕЧТЫ.

Роун шел вдоль вулканической скалы туда, где дюжина молодых апсара совершенствовались в мастерском владении мечом. Женщины, будто в завораживающем танце, увертывались от оружия друг друга. Мечи не касались их тел, но свист воздуха, рассекаемого острыми как бритва лезвиями, выдавал грозную силу ударов.

Внутри храма еще несколько десятков соплеменниц Киры и Энде в состоянии глубокой медитации сидели на полу в позе лотоса. С синхронной точностью кисти каллиграфа они делали скоординированные вдохи и выдохи. В дисциплине апсара, конечно, превосходили братьев. Поэтому неудивительно, что они смогли стать такими замечательными воительницами.

Роун ждал, стоя у тяжелой каменной двери. Он знал, что Энде почувствует его присутствие и дверь распахнется, как только она освободится. Долго ждать не пришлось.

Комната была обставлена с таким вкусом, что, казалось, все здесь излучает покой и умиротворение. В центре стоял простой, но прекрасно сделанный стол совершенных пропорций с мастерски вырезанным по дереву рисунком трепещущей спирали. На столе стояли две чашки из белой глины, на вид прочные и одновременно изящные. Даже бамбуковый коврик, на который сел Роун, радовал глаз узором плетения. Совершенство женщины было под стать совершенству убранства комнаты: высокая, гибкая, пропорционально сложенная, она была уже немолода, но лицо ее светилось мудростью и красотой, а улыбка одновременно располагала и удерживала собеседника на расстоянии.

— После последнего тяжелого испытания ты утратил четкость восприятия и ясность мысли, — сказала она, налив Роуну чашку чая. Запах мяты подействовал на юношу успокаивающе.

— Я понял, как важно иногда бывает отрешиться от прошлого, но когда вновь увидел Волка, Аспида и Жало, когда услышал их голоса… Даже не знаю, смогу ли я это сделать. Они пришли в Кальдеру с намерением служить под моим началом, но к сомнениям моим прибавилась проблема с Аспидом…

— Ты слишком переоцениваешь стоящие перед тобой препятствия. Роун, не забывай о том, что тебе не требуется прощать братьев — тебе надо их только возглавить. Решившись на это, ты сможешь повести их за собой не только мысленно, но и на деле.