Забродов, впрочем, послушно подался назад, дав полковнику возможность переступить порог и закрыть за собой дверь. При этом он — Забродов, разумеется, а не полковник, — запутался в собственных ногах и непременно грохнулся бы на пол, если бы не успел схватиться рукой за висевший на стене пятнистый армейский бушлат. Вешалка затрещала, но выдержала.

— А?! — с гордостью воскликнул Забродов. — Р-р-реакция! Ни у кого такой нет, только у нас, офицеров спецподр-р-разделений… А ну давай теперь я тебя толкну. Посмотрим, наш ты человек или агент Ант… Антанты. Если не свалишься — значит, наш.

«Ну и денек, — подумал Мещеряков. — Единственное, чего мне теперь не хватает для полного счастья, так это вернуться домой и поссориться с женой из-за какой-нибудь ерунды».

— Я не упаду, — сказал он, стараясь не морщиться.

— М-да? — с пьяным удивлением произнес Забродов. — А почему?

— Потому что позади меня дверь, — сказал полковник. — Ладно, Илларион. Я, пожалуй, пойду. Позвони мне, когда проспишься.

— Погоди, Андрюха, — взмолился Забродов. Он, казалось, пьянел прямо на глазах. — Слышь, ты, того… Ты понимаешь, какая история… В общем, рубликов сто не найдешь? До пенсии, а?

Мещеряков торопливо полез за пазуху, вынул бумажник и, борясь с нервной дрожью, протянул приятелю требуемую сумму. Ему казалось, что он спит и видит страшный сон: наяву такое не могло происходить.

Забродов подался вперед, чтобы взять деньги, в очередной раз потерял равновесие и вцепился в воротник полковничьего плаща, чтобы не упасть.

— Р-реакция, — заплетающимся языком повторил он, возя ногами по полу в безуспешных попытках принять вертикальное положение. — Нас с ног не собьешь… Нам, Андрюха, нет преград ни в море, ни, сам понимаешь, на суше…

Мещеряков вдруг насторожился и повел носом. Спиртным от Забродова не пахло. «Неужели наркотики?» — ужаснулся полковник, а в следующий миг с глаз его словно упала пелена.

— С-скотина, — прошипел он, отрывая пальцы Забродова от лацканов своего плаща. — Пусти, недоумок, ведь помнешь же! Что за идиотские шутки?

— Ну вот, — разглаживая на полковничьей груди плащ, совершенно трезвым голосом сказал Забродов, — уже и обиделся. У меня, видите ли, идиотские шутки. А вопрос, который ты задал вместо приветствия, не был идиотским? С чего это ты взял, что у меня запой?

Мещеряков сердито дал ему по рукам и самостоятельно привел лацканы плаща в окончательный порядок.

— А ты себя в зеркало видел? — проворчал он. — Папуас ты хренов! У тебя что, лезвия кончились?

— А, ты про это! — Илларион снова потер подбородок со скрипом, от которого Мещерякова передернуло. — А что, по-твоему, все бородатые мужчины — алкоголики?

— Нет, не все, — буркнул Мещеряков, — но очень многие. Особенно это касается таких, как ты, бородатых внезапно и скоропостижно. К тому же борода тебе совсем не идет.

— Да где ты видишь бороду?! — возмутился Забродов. — Так, немного щетины… Тоже мне, армейская жилка! Устроил тут утренний осмотр! Может, тебе еще подворотничок показать? Я что, не имею права немного расслабиться?

— Имеешь, — согласился Мещеряков.