– Это…

Фан Му кивнул:

– Ребенка, которого ты искала, звали не Хэ Цзин, а Ян Чжань. – Он протер рукой покрытую пылью и нагаром фотографию, и на ней проявилось мальчишеское лицо. – Если не ошибаюсь, это мальчик, который часто играл около «Дома ангелов».

Ляо Яфань не ответила и лишь ошеломленно смотрела на фотографию. Глаза, которые уже давно покраснели и опухли, снова наполнились слезами.

– Он… как же…

– Самоубийство. Из украденного полицейского пистолета.

Фан Му повернул голову и устремил взгляд вдаль. Там, перед прощальным залом, медленно шла похоронная процессия, возглавляемая мужчиной, который держал портрет покойного и душераздирающе плакал.

– А перед этим он застрелил из него своего отца.

Крупные слезы падали на урну, и фотография быстро покрылась кристально прозрачной влагой. Брови мальчика вдруг зашевелились, а в слегка приподнятых уголках рта проступил игривый намек.

– Почему ты не пришел? Почему не пошел вместе со мной? Почему обманул меня?

Ляо Яфань снова и снова гладила урну: неужели внутри этой легкой деревянной урны тот самый подросток, который любил колу и считал овощные баоцзы деликатесом?

Фан Му смотрел на Ляо Яфань, прекрасно понимая, почему она тогда сбежала.

Стоит ли и дальше отрицать существование судьбы? На смертном одре учитель Чжоу беспокоился о Ляо Яфань; Ляо Яфань перед своим побегом ждала только Ян Чжаня; Ян Чжань собственноручно застрелил Ян Цзиньчэна; а Ян Цзиньчэн был тем, кто убил учителя Чжоу.

Каждый из них себе не хозяин.

Правда ли, что в потустороннем мире есть пара рук, которые по своему произволу бездумно играют со всем живым, принуждая нас любить безо всякой причины и необъяснимо ненавидеть?

Перед уходом Фан Му заметил, как Ляо Яфань сняла с пальца маленькое кольцо. Инкрустированный в него бриллиант слабо сверкнул в солнечном свете, скользнул по белым рукам и темно-лиловой деревянной урне. Частичка света скатилась в узкую щель и исчезла в белом пепле.

Глава 6

Утроба

На огромной территории Китая город С. – всего лишь неприметный клочок земли. Тем не менее этот клочок вынужден вливаться в поток истории и, спотыкаясь, бежать вперед. Урбанизация – самая горячая тема в Китае сегодня. Городские власти называют это развитием. А все, что мешает так называемому развитию, рассматривается как величайшее зло – например, малоэтажные и ветхие здания, которые в глазах администрации до невозможности безобразны, как раны. Поэтому эти раны грубо вскрывали, причиняя острую боль, накладывали на красную плоть свежий бинт и совершенно не обращали внимания на то, что под ним до сих пор гной и инфекция.

И в этом процессе мы потеряли гораздо больше, чем просто землю или дом.

* * *

Подобно ране, которую вот-вот вскроют, большинство домов в жилом комплексе «Фуминь» опустели. Лишь несколько жильцов продолжали стоять на своем, пытаясь получить бо́льшую компенсацию за снос. На всех зданиях большими ярко-красными буквами было выведено слово «снос», а в сочетании с отключениями воды и электричества даже оживленным ранним утром комплекс «Фуминь» оставался пустынным, как послевоенные руины.

Кое-кто из местных торопливо пересек дорожку, заваленную битым кирпичом и обломками, прямиком направляясь к одному из зданий. Бродячая собака в поисках еды вяло рыскала среди куч строительного мусора, но, увидев его, не стала прятаться, а с легким волнением завиляла хвостом, словно желая угодить ему и получить новое место для жизни, где ее не будет продувать ветром и мочить дождем.

Мужчине показалось, что он уже видел эту собаку.