Мигом наступила тишина, звенящая, как в безвоздушном пространстве. Ни Челис, ни незнакомец не решались вздохнуть. Наконец во тьму, как в масло горячий нож, врезался грубый мужской голос:

– Кто ты, черт тебя побери?! Что ты здесь делаешь?

Другого оружия, кроме фонаря, поблизости не было. Она судорожно зашарила пальцами по пыльному полу и уже нащупала холодный металл, когда что-то тяжелое навалилось на плечи и прижало ее к жесткому матрасу.

– Эй, парень, хватит шуток, – раздраженно проговорил незнакомец. – Не трепыхайся, если хочешь остаться цел.

Парень? Значит, он принял ее за мужчину! Если ей удастся убедить его в этом, есть шанс отделаться ушибом и легким испугом.

– Говори. Что здесь происходит? Кроме взлома и вторжения, ясное дело.

– Н-ничего, – хрипло прошептала Челис, стараясь говорить как можно более низким голосом. Только бы он ничего не заподозрил и не зажег свечу. – Мы с дружками.., э-э.., ловили лягушек, – выдумала она в отчаянии. Если он будет думать, что их тут несколько человек, да еще вооруженных заточенными острогами, то, может быть, не рискнет больше здесь околачиваться.

На лицо ей упала холодная капля, и она вздрогнула. Даже руки, вцепившиеся ей в плечи, были холодными и мокрыми. Ей сразу припомнились всевозможные жуткие истории, и она, хныча, стала отбиваться.

– Какого черта…

Скользкие пальцы прижали ее руки к бокам. Она принялась неистово отбиваться ногами, пока ей не придавили их твердым коленом.

– Ты заработал кучу неприятностей, парень. Вы со своей шатией вот уже где у меня сидите. Завалили тут все пивными банками и бутылками.

Мокрая нога мужчины была покрыта грубыми волосами, и Челис надеялась, что из-за этого он не ощутит нежности ее атласной кожи. Свои права она докажет как-нибудь в другой раз. Теперь ей хотелось только одного: закрыться в машине и на рекордной скорости пронестись семь миль до дома дяди Леонарда. Ведь он предупреждал ее о подобных посетителях, но она была уверена, что сумеет защитить себя сама. Извиваясь в безжалостных тисках, она прорычала как можно грубее:

– Да ухожу я, ухожу.

Слава Богу, в домике темно, хоть глаз выколи. Только бы нашарить сумочку с ключами, на остальное барахло плевать!

Она почувствовала жар его тела и быстро отскочила в сторону. Вот стул, где она оставила большую сумку. Однако вместо стула ее рука наткнулась на его твердое тело, и она отпрыгнула назад, при этом больно ударившись ногой об одну из скамеек.

Она вскрикнула от боли, и в тот же миг ее опять схватили мужские руки. Совсем рядом она ощутила его близость, свежий аромат чистой озерной воды смешивался с каким-то неприятным мускусным запахом.

– А ты, парень, худоват, – проворчал незнакомец, растягивая слова и с ноткой удивления в голосе. Скользнув по ее рукам, его пальцы легко обхватили тонкие кисти. Она всегда была стройной, и это считалось когда-то немалым достоинством. Но в последние месяцы она не могла толком ни есть, ни спать, так что теперь стала тощая, как пугало.

Она попыталась было освободиться, но он держал крепко.

– Ну уж нет. Сейчас зажжем свет и поглядим, что за птица угодила в наши силки, – растянул он слова.

– Не надо!

– Это еще почему? – Он разжал одну руку и, судя по шуму, стал обшаривать стол. Сколько она себя помнила, там всегда стояла жестянка со спичками, и мужчина, очевидно, это знал.

– Ну, пожалуйста, – взмолилась она. – Я не, сделаю ничего плохого, я сейчас уйду. Только вот найду сумочку.

Едва она успела произнести это слово, как он насторожился.

– Какую еще сумочку?

– Мои ключи! Я только…

Но было уже поздно.