– Будь оно все проклято!

– Сам мальчик ни о чем не догадывается, а его предполагаемый отец, Пол Сент-Джон, настолько увяз в собственных проблемах, что ему плевать, если правда выйдет наружу.

– Думаете, Моран это опубликует?

Мысли в голове Уэстона неслись с бешеной скоростью. Если Шона Сент-Джона признают урожденным Таггертом, Нил будет в восторге, даже несмотря на то, что мать мальчика носит фамилию Холланд. Одним из сильнейших разочарований в жизни Нила стало отсутствие наследников мужского пола, продолжателей рода Таггертов. Кендалл категорически отказалась рожать второго ребенка, даже сделала операцию, чтобы обеспечить себе бесплодие. Ее первая беременность протекала очень тяжело, и она твердо решила, что больше ни за что не обречет себя на подобные муки. Идиотка! Да и сам он тоже хорош – не смог настоять.

И вот теперь возникла эта новая проблема.

– Я полагаю, Моран напечатает все, что угодно, лишь бы забросать Датча грязью, – сказал Стайлз. – У него личные счеты с Холландом, и счеты немалые. Его отец пострадал от несчастного случая на лесоповале, и ему даже не выплатили полноценной компенсации. Отец озлобился, стал скандалистом; в конце концов мать Морана бросила его и малолетнего сына. Более того, как выясняется, она стала любовницей Датча Холланда, жила в Портленде и ни разу не навестила сына, пока он рос в убогой трущобе наедине с пьяницей-отцом.

– Сукин сын! – пробормотал Уэстон, вспомнив о своем собственном столкновении с Датчем Холландом. Мысленным взором он видел веснушчатую спину Датча, ритмично вздымающуюся и опадающую на старинном одеяле, и ноги Микки, обхватившие его, пока они спаривались как скоты.

– Пока это все, что у меня есть.

– Продолжайте искать! – приказал Уэстон, все еще не пришедший в себя после ошеломляющей новости. Что ж, по крайней мере, Стайлз вроде бы не пытается его надуть, и на том спасибо.

– Я буду искать. И прежде всего постараюсь что-нибудь выяснить насчет той ночи, когда умер Харли Таггерт. – Стайлз посмотрел ему прямо в глаза, и впервые за все время в его твердом, как кремень, взгляде промелькнуло что-то личное. – Я согласен с Мораном: что-то тут не вяжется.

Это была опасная почва. По мнению Уэстона, чем меньше люди будут копаться в событиях той ночи, когда Харли получил свое, тем лучше. Но возразить он не успел – Стайлз сунул руку в карман куртки и вытащил бумаги: копию полицейского отчета и фотографию пистолета.

– Моран прямо зациклился на этой улике, – сказал он, протягивая бумаги Уэстону. – Что вы об этом думаете?

Уэстон просмотрел бумаги.

– Понятия не имею.

– Пистолет был найден недалеко от тела.

– Знаю, но полиция решила, что он не имеет отношения к происшествию.

– И все-таки это странно, вам не кажется?

«Знал бы ты, насколько странно», – подумал Уэстон, выхватив документы из рук Стайлза. Ему было неприятно напоминание о пистолете его матери, найденном на месте преступления. В свое время никто не признал дамский пистолетик своим, он нигде не был зарегистрирован, но все в семье Таггерт знали, что именно эта игрушка пропала из ящика комода Микки Таггерт несколько недель назад.

– Пожалуй, да, – сказал Уэстон, стараясь, чтобы его голос звучал беспечно. – Это довольно странно.

– Вы хотите сказать, что Шон был рожден от Харли Таггерта? – возмутился Датч.

Его лицо побагровело, сигара так и ездила в зубах; он мрачно смотрел на Денвера Стайлза, сидя напротив него в баре отеля «Данверз», самом известном в Портленде.

– Возможно.