– А у вас будет алиби? – Голос Стайлза был лишен всякого выражения.

– Кстати, это мысль! – воскликнул Уэстон, поворачивая яхту к берегу. – Почему бы и мне не пойти на вечеринку? Итак, ваш ответ?

– Двести тысяч долларов?

– Совершенно верно! Половину вперед. Кремнистые глаза блеснули, жестокая улыбка тронула углы его губ.

– По рукам, Таггерт, – сказал Стайлз. – Но вы должны заплатить мне вторую половину завтра же, по окончании вечеринки. Мне придется сматываться по-быстрому. Вы никогда обо мне больше не услышите.

– Меня это устраивает, – кивнул Уэстон, решив про себя, что ему нравится деловой стиль этого человека. – Вполне устраивает.

– Мне нужно с тобой серьезно поговорить, – сказала Клер, когда Шон ворвался в дом и уже собирался скрыться в своей комнате.

В последнее время он вечно где-то пропадал: все никак не мог примириться с переездом в Орегон. Хотя его больше не ловили на мелком воровстве, он связался с компанией подростков, которым Клер не доверяла, приходил домой поздно, грубил, сквернословил. Частенько от него попахивало сигаретами и пивом, хотя ей ни разу не удавалось поймать его с поличным.

– Чего еще? – Он воинственно повернулся к матери и только тут заметил ее нарядное кремовое платье. – Вот дерьмо! Думаешь, я пойду на эту чертову вечеринку?

– Это большое событие для твоего дедушки.

– А мне плевать. Он хитрозадый ублюдок.

– Шон!

– Но это же правда! И вообще, у меня есть свои планы.

– С кем-то встречаешься?

– А тебе не все равно?

– Конечно, мне не все равно! Но, как бы то ни было, от этой вечеринки тебе не отвертеться.

– Это мы еще посмотрим. Дедушке наплевать, буду я там или нет. Он меня все равно терпеть не может.

– Почему ты так решил?

– Я же вижу, как он на меня смотрит.

– Ты просто параноик, – заявила Саманта, выпорхнув на лестницу в новом платье из розового шелка, шуршащем при каждом шаге.

– Да? Аты...

– Только не начинайте снова! – прервала их Клер. – У нас времени нет. Шон, зайди в кухню, нам действительно нужно поговорить.

«Сейчас или никогда», – сказала она себе. Слишком много людей уже знали, что Шон не сын Пола. Пора ему самому узнать правду.

– Если кто-то нажаловался, что я что-то стибрил, это вранье.

– Саманта, нам нужно остаться вдвоем на несколько минут, – сказала Клер.

Сэм кивнула и величественно выплыла на парадное крыльцо, а Клер прошла вслед за сыном на кухню. Он порылся в холодильнике, вытащил жестянку кока-колы и кусок холодного цыпленка, после чего плюхнулся со своей добычей на табурет возле кухонного стола. Глаза у него были недоверчивые, волосы падали на лицо, на котором, казалось, навечно застыло раздраженное выражение. Но она все равно любила его всем сердцем.

– Я хочу сказать тебе что-то очень важное. То, что должна была сказать давным-давно.

– Да? – Он сорвал крышку с жестянки. – И что же это такое?

– Мы должны поговорить о твоем отце.

– Об этом извращенце? – Шон отпил большой глоток кока-колы.

– Нет, Шон, я говорю не о Поле. Он резко вскинул на нее взгляд.

– Какого черта? А... о ком?

Клер положила пальцы ему на руку выше запястья и сразу почувствовала, как напряглись его мышцы.

– Пол Сент-Джон не является твоим биологическим отцом.