– С университета? Значит, вы тоже журналистка?

– Переводчик.

– Это хорошо. А то я грешным делом подумал, решили своими силами разобраться, что да к чему. Мол, в милиции одни идиоты, а вы, значит, всех на чистую воду да статейку в газету.

– Боитесь статеек?

– Чего мне бояться? Я за вас боюсь. Сунете свой нос…

– Звучит почти как угроза, – широко улыбнулась я.

– Побойтесь бога, – развел он руками. – О вас душа болит. Спасибо за кофеек. Простите, что побеспокоил. – Он встал, взял куртку, но пошел не к двери, а к окну. – Это ваша машина во дворе?

– Моя.

– Ага. Я обратил внимание, номера питерские.

Он встал сбоку от окна, придерживая рукой занавеску, а я головой покачала.

– На все‑то вы внимание обращаете.

– Не только я.

– Что вы имеете в виду?

– Не что, а кого. Паренька, что вертится возле вашей тачки.

Я подошла и выглянула в окно, но, кроме машины, ничего не увидела.

– Он вон там, ближе к кустам, сейчас сюда смотрит, – зачем‑то понизив голос, сказал Ковалев. – Собираетесь здесь ночевать?

– Нет.

– Тогда я провожу вас до машины.

Я кивнула, еще не зная, следует мне беспокоиться или нет, выключила свет, подхватила сумку и куртку и первой шагнула к двери, но Алексей Дмитриевич взял меня за локоть.

– Не возражаете, если я пойду первым?

– Да что происходит?! – не выдержала я.

– Объясняю. Ваша подруга убита, убийца до сих пор не найден, появляетесь вы, и ваша машина сразу же привлекает чье‑то внимание. Может, случайно, а может, и нет. Я, знаете ли, случайности не люблю.

– Хорошо, идите первым.

В подъезде горел свет, да и вообще никакого нападения я не ожидала. То, что кто‑то обратил внимание на мою машину, неудивительно. Новенькая «Ауди‑ТТ» – может, парень их раньше не видел? Мы вышли из подъезда, я быстро огляделась и успела заметить, как какой‑то мужчина шагнул из тени кустов и быстро направился со двора в сторону улицы.

– Эй! – окликнул его Алексей Дмитриевич.

В то же мгновение я увидела чью‑то тень слева, напряглась, готовясь принять удар, но тут Ковалев резко повернулся, и тень, которая, естественно, не была бестелесной, взметнулась вверх, не удержавшись на ногах и взвизгнув от боли. Тут же выяснилось, что тени по одной не мелькают. Нападавших было трое, причем весьма неплохо подготовленных. Отнюдь не случайные хулиганы, которые, подкравшись сзади, бьют прохожего по голове и радостно улепетывают с его кошельком.

Однако их подготовка не шла ни в какое сравнение со способностями Ковалева. Он отреагировал молниеносно и так профессионально, что у меня на языке завертелся вопрос: в каком таком хитром месте готовят подобных участковых? Я могла бы постоять в сторонке, наблюдая за баталией и ожидая, когда смогу запечатлеть на устах победителя поцелуй, а также задать ему свои вопросы, но один из нападавших воспылал ко мне внезапным интересом, подскочил и схватил в охапку с совершенно неясной целью. По‑моему, он и сам не очень понимал, что делает. Чтобы привести его в чувство, я легонько задвинула ему ногой по щиколотке, а потом локтем в солнечное сплетение, очень надеясь, что сильно занятый Ковалев не обратит на это внимание.

Тут в поле нашего зрения возникла машина с включенными фарами. Она резко притормозила, и трое наших врагов, не сговариваясь, бросились к ней. Алексей Дмитриевич ухватил одного за шиворот, но тот ловко вывернулся, оставив в его руках куртку, Ковалев потерял равновесие и упал, что позволило парню добежать до машины.

Как только он оказался в кабине, машина рванула с места и понеслась вперед, Ковалев успел откатиться в сторону, счастливо избавившись от встречи с колесом, а я все‑таки взвизгнула, потому что в какой‑то момент мне показалось, что избежать этой самой встречи не удастся.