|
И мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до своей кульминации. Короче говоря, я имел удовольствие располосовать ему лицо его собственным хлыстом. Его шпага вылетела из ножен. – Герцог вытянул руку, и под шелковым рукавом заиграли его мышцы. – Я был юн, но знал кое-что об искусстве фехтования даже в те дни. Я так его проколол, что мои лакеи отвезли его домой в моей карете. Когда он отбыл, я предался размышлениям. Видишь ли, мой милый, я был страстно влюблен (или воображал, будто я страстно влюблен) в эту… э… рыжую сварливую бабу. Благородный Анри сообщил мне, что его сестра сочла себя оскорбленной моими ухаживаниями. И мне пришло в голову, что благородная девица могла истолковать их неверно, счесть поисками мимолетной интрижки. И я явился в особняк Сен-Виров объяснить мои намерения. Принял меня не ее батюшка, но Анри, возлежавший на кушетке. С ним были какие-то его друзья. Уже не помню. И в их присутствии, в присутствии своих лакеев он сообщил мне, что он действует… э… in loco parentis и что мне отказано в руке его сестрицы. И что если я посмею хотя бы заговорить с ней, его слуги плетками прогонят меня.
– Боже великий! – воскликнул Хью. – Вот и я подумал то же самое. И удалился. А что еще мне оставалось? Вызвать его я не мог: ведь я уже его чуть не убил. Когда же я в следующий раз появился в свете, оказалось, что весь Париж только и говорит о моем визите к Сен-Вирам. Мне даже пришлось на время покинуть Францию. К счастью, вскоре новый скандал стер память о моем, и Париж опять был открыт для меня. Старая, старая история, Хью. Но я ничего не забыл. – А он? – И он также. Правда, в то время он впал в полупомешательство, но не пожелал извиниться, когда пришел в себя. Впрочем, мне кажется, что я ничего другого от него и не ожидал. Теперь мы встречаемся как малознакомые люди. Учтивы? О, безупречно! Но он знает, что я все еще жду… – Ждешь? Джастин подошел к столу и поставил рюмку. – Жду случая уплатить этот долг сполна. – Отомстить? – Хью наклонился вперед. – Я думал, ты недолюбливаешь мелодрамы, друг мой. – О да! Но я питаю истинную страсть… к справедливым воздаяниям. – И ты лелеешь мысль о мести… целых двадцать лет? – Мой дорогой Хью, если ты воображаешь, будто жажда мести двадцать лет правила всеми моими помыслами, позволь тебя разуверить. – Неужели она не остыла? – не удержавшись, все-таки спросил Хью. – Оледенела, мой милый, но не стала из-за этого менее опасной. – И за все эти годы тебе не представилось ни единого случая? – Видишь ли, я хочу уплатить сполна, —сказал Джастин виновато. – И теперь ты ближе к успеху, чем… двадцать дет тому назад? Джастин затрясся от беззвучного смеха. – Увидим. Но не сомневайся, когда это свершится, все будет… вот так! – Очень медленно он сжал табакерку в кулаке, а потом разжал пальцы и показал расплющенную золотую коробочку. Хью вздрогнул. – Бог мой, Джастин! Да знаешь ли ты, каким жутким бываешь? – Разумеется, знаю. Разве меня не называют… Сатана? – Губы раздвинулись в сардонической усмешке, глаза холодно блеснули. – От души надеюсь, что Сен-Вир никогда не окажется в твоей власти! По-видимому, они были правы – те, кто прозвал тебя Сатаной. – Совершенно правы, мой бедный Хью. – А брат Сен-Вира знает? – Арман? Никто не знает, кроме тебя, меня и Сен-Вира. Хотя Арман, быть может, догадывается. – И тем не менее вы с ним друзья. |
