Берег хоть и зарос травой и камышом, но из дома Худосокова засечь аквалангиста запросто можно.

Как подводную лодку в степях Украины.

– Сам ты дурень! – совсем не рассердился Митрохин. – А много напилил-то?

– Там уже один прут почти отпилен был.

Минут сорок еще надо. А может, час.

– Да за час я вагон перепилю!

– Одним полотном? Запасного-то нет, вот я и не спешу. Ладно, покедова! Из разговора плова не сваришь – нужны рис и мясо... – И перед тем, как исчезнуть под водой, он пообещал:

– Перепилю – вернусь!

* * *

Бельмондо перепилил прутья за сорок пять минут. Первым, естественно, для геометрических измерений, пошел главный менеджер. Когда он был в самой середине лаза, сверху упала тяжелая чугунная заслонка и перерубила его надвое. Верхняя половина Джорджа Циринского по инерции все же выбралась наружу и умерла в буйно-зеленых подводных тропиках, таинственно освещенных ярким полуденным солнцем.

12. Зоман просачивается... Бассейн выходит из себя. – Тринадцать человек на сундук мертвеца

– Писец котенку, – сказал Бельмондо Митрохину, вытащив из лаза нижнюю половину Циринского. – Там заслонка килограммов на сто упала.

Не зря Худосоков смеялся.

– Взорвем, может? – предложил капитан. – Там, в лаборатории динамита до фига осталось.

– Хрен его достанешь! Газ там... И, судя по тому, как померли коммунисты с беспартийными, там его до хрена и больше.

– Все равно кому-то надо идти.

– Кому? Жребий бросать предлагаешь? – покачал головой Бельмондо. – Я лично заставлять никого не буду...

– Да я сам пойду...

Но проверять лабораторию на наличие в ней отравляющих газов не пришлось – все было уже проверено. Пройдя к концу галереи, Митрохин с Бельмондо увидели на ступеньках тела четырех зачинщиков недавней драки. Все они были мертвы.

– Зоман скорее всего просачивается, – определил Борис, посветив им в лица. – Дергаем отсюда.

Они побежали назад в склеп. Усевшись рядом с Дианой Львовной и Вероникой, Митрохин пересчитал оставшихся в живых – безмолвных, жалких, потерявших всякую волю к жизни – и сказал равнодушно, ни к кому не обращаясь:

– Тринадцать человек на сундук мертвеца.

Чертова дюжина. И все труднее дышится. Писец нам, точно...

– Не унывай, мент! – натянуто улыбнулся Бельмондо, гладя по головке почти неживую Веронику. – Хочешь, анекдот расскажу? Слушай, мне нравится. В общем, идет Писец как-то по лесу и видит – на опушке палатка чья-то стоит.

Подошел к ней, все колышки повыдергал, а палатка стоит себе, не валится! Ну, он разозлился, дрын схватил и давай лупить! А она стоит и не морщится даже! Удивился Писец, заглянул в палатку и видит – там Пофигу сидит!

– Ты хочешь сказать, что ты и есть тот самый Пофигу? – помолчав, выдавил Митрохин.

– Ага... И вы, коли со мной сидите.

– Я уж точно.

– Слушай, капитан, может, через эту дырку попробуем вылезти? Пять метров до нее. Встанем друг на друга и вылезем?

– Не надо ни на кого становиться, – горько улыбнулся Митрохин. – Гора сама придет к Магомету...

– Гора, Магомет... И откуда ты только слова такие знаешь? Видно, крыша с тебя и в самом деле вспорхнула. Хрен с нами и с Магометом, подумай о бабах...

– Понимаешь, Борик, с нами, похоже, одна пошлая вещь намечается. Аж противно, до чего пошлая...

– Ты что темнишь? Какая вещь?

– Ты фильмы приключенческие смотришь?

– Смотрю иногда.