– А мне, знаешь, нет, – неожиданно весело прыснул Коля. – Я бы попробовал еще пару-тройку раз!

Али-Бабе нас синхронно переводили.

– Вряд ли это у вас получится, – насмешливо проговорил он по-английски, лишь только понял смысл нашего с Колей разговора. – Во дворе этого дома вот уже полчаса, как врыты колья для вас. Четыре очень острых крепких кола для четырех ваших, ха-ха, незадачливых задниц. Ровно через... – Али-Баба посмотрел на часы, – ровно через пятнадцать минут вы будете сидеть на них, и вряд ли вам в голову придет мысль, что жизнь прекрасна и удивительна и достойна хоть какого-нибудь продолже...

– Да что вы с ним разговариваете! – прервал Али-Бабу возмущенный голос лежавшей за Баламутом Ольги. – Ничего он с нами не сделает.

Лично я знаю, что завтра, точно в это время, я буду, я буду... В общем, мы все будем живы.

– Вы хотите сказать, – насмешливо проговорил Али-Баба, – что через сутки пребывания на колах вы еще не умрете? Что ж, бывали у меня и такие случаи. Живучесть человека иногда вызывает просто недоумение.

В это время очнулся Бельмондо. Приподняв голову, он с минуту рассматривал наложниц.

– А ничего у тебя девочки. Клевые, – прервал он по-русски Али-Бабу, продолжавшего измываться над нами. – Дашь одну побаловаться перед смертью?

Наложницы дружно захихикали и начали строить Борису интересные глазки.

– К сожалению, у вас осталось только пять минут, – нахмурился Али-Баба, поняв, о чем говорит Бельмондо. – Вам их хватит только на то, чтобы добраться до своих колов.

Он жестом приказал охранникам вынести нас во двор. Те молча встали, подошли к Бельмондо и хотели уже взяться за его ноги и плечи, как вдруг бородатый человек, показавшийся мне знакомым, распрямившейся пружиной сорвался с места, молниеносным движением выхватил из ножен саблю – и через секунду, не больше, отсеченные головы охранников лежали на ковре с выпученными от неожиданности глазами и судорожно заглатывали ненужный уже им воздух...

"Это Сергей Кивелиди! – мелькнуло у меня в голове. – Только он может так орудовать саблей".

А Сергей (это действительно был он) уже стоял над Али-Бабой. Кончик его сабли задумчиво бродил по кадыку террориста, опутанного юбками наложниц.

– Где шприцы? – спросил Кивелиди девиц, вдоволь насладившись ужасом, застывшим в глазах побежденного врага.

– Вот они! – ответила худенькая яркая блондинка, подавая Сергею инкрустированную бирюзой коробочку, и попросила, с мольбой глядя ему в глаза:

– А можно, я его уколю?

– Что, достал он тебя? Или покорил сердечно? – усмехнулся Кивелиди, принимая левой рукой коробочку.

Блондинка густо покраснела, но продолжала просительно смотреть на Сергея.

– Нет уж! – покачал головой Сергей. – Бабе я этого паразита не доверю. Где там его шея?

И уколами сабли помог пленнику перевернуться на спину. Затем отложил саблю в сторону, достал из коробочки шприц с красной жидкостью и со словами "ханты-кранты тебе, Али-Баба", впрыснул ее в побагровевшую шею террориста.

И только потом обернулся к нам.

– Здравствуйте, что ли? – сказал он, срывая усы и бороду. – Как ваше "ничево"?

– Давай развязывай! – прокряхтел ему Бельмондо. – А девочки эти твои, что ли? Из борделя "Полуночный рассвет"?

– Угадал, бродяга! – осклабился Сергей, разрезая путы Бориса. – Знакомься: худенькая блондинка – это мадемуазель Ява, аппетитная толстушка – Бейсик-ханум, а те две – неродные сестрички фрау Кобол и фрау Алгол.