Вездеход стоял на краю большой поляны, заросшей мелким кустарником. Свободное пространство со всех сторон окружали белые трубчатые деревья, напоминающие морские актинии. Их бесчисленные суставчатые ветви беспокойно шевелились. Временами от корней до вершин то одного, то другого растения прокатывалась волна, напоминавшая судорогу.

— А это что за представление? — удивился Шеннинг. — Эжен, ты видишь?

— Вижу, — отозвался молодой француз. — Что-то этих зверушек сегодня беспокоит. Может, ураган надвигается?

Шеннинг взглянул на барометр, расположенный в приборной доске, и кивнул.

— Точно. Давление быстро падает. Надо уносить отсюда ноги. Пассажиры, пристегнитесь! Сейчас мы поскачем, словно на мустанге.

Как оказалось, егерь ничуть не преувеличивал. С окончанием трассы закончилась и хорошая дорога. Вездеход взревел и, разбрасывая гусеницами вееры камней, помчался через поляну к одному из нешироких прогалов, где начиналась малонаезженная просека. Никаких защитных кабелей здесь и в помине не было, но через каждые тридцать-сорок метров по обеим сторонам дороги возвышались невысокие столбы с шарообразными нашлепками. Возможно, они также были призваны держать деревья подальше от дороги, но никто из пассажиров не рискнул сейчас спрашивать об этом водителя. Все знали, что такое венерианские ураганы, и никому не хотелось в очередной раз испытывать судьбу.

Насчет мустанга Шеннинг тоже отнюдь не преувеличивал. В отличие от трассы эту дорогу вдоль и поперек пересекали сотни стелющихся корней. Титановые гусеницы безжалостно перемалывали их, разбрасывая в обе стороны волокнистые клочья, но тряска возникла ужасная. Линда вцепилась в руку сидевшего рядом Корина и тихо постанывала после самых сильных толчков. Мужчины терпели, лишь изредка упоминая дьявола и его слуг.

Поначалу казалось, что такая спешка излишняя, но вскоре в зеркале заднего обзора стало видно, как над недавно покинутой поляной туман стремительно сгущается, на глазах превращаясь в черные грозовые тучи. Деревья по обеим сторонам дороги качались словно сумасшедшие, сгибаясь чуть ли не до земли. Наконец где-то над поляной сверкнула первая молния, скромная по венерианским меркам, но чудовищная с точки зрения землян. Раскат грома в плотной атмосфере произвел впечатление разорвавшейся неподалеку бомбы. За ним последовал второй, третий… Водитель выжимал из машины все, что мог, пытаясь уйти от грозы, но ливень все-таки настиг вездеход. Когда по стеклолитовой крыше кабины застучали первые капли серного дождя, Шеннинг выругался и затормозил.

— Не успели, — уныло заявил он. — Черт побери, не хватило каких-то десяти-пятнадцати секунд!.. Эжен, раздай охотникам оружие.

— Ого, — негромко промолвил Корин. — Выходит, мы уже не просто пассажиры?

— Да. Увеселительная прогулка кончилась. Лучше бы, конечно, нам в грозу не попадать, тем более что до Черных болот осталось километров пять, не больше.

— А что нам угрожает? — полюбопытствовала Линда.

— Посмотрим, — коротко ответил егерь.

Сзади распахнулась дверца, и через нее протиснулся Лафаер, держа в руках три охотничьих ружья. Это были автоматические карабины, стреляющие специальными разрывными пулями. Опыт показывал, что двух-трех попаданий в ствол дерева обычно хватало, чтобы удержать его на безопасной дистанции от человека, разумеется, за исключением периода весеннего гона, когда деревья становились почти нечувствительными к физическим воздействиям такого рода. Как оружие охоты карабины годились лишь в случае стрельбы по кустарникам и уступали охотничьим лучевым ружьям и бластерам во всех отношениях, кроме одного: в сильный туман и тем более во время дождя лазерные лучи становятся малоэффективными.