– И что ты вечно…

Таура только замурлыкала, довольная, что настояла на своем.

* * *

Девушки покинули комнату и пошли по коридору, прислушиваясь к абсолютной, почти осязаемой тишине. Вскоре Таура уже ловко съезжала по длинным витым перилам, а Тэсс бежала по лестнице, пытаясь угнаться за шпринг и на всякий случай то и дело озираясь. Пройдя еще немного, они оказались в холле, пересекли его и, повернув ключ, толкнули широкие прямоугольные створки. Теперь, когда по соседству давно уже не было чужаков, выйти ночью из приюта не составляло труда. И это вряд ли было опасно… так думала Тэсс, ровно пока не увидела перед собой белое марево.

Туман сгустился и отяжелел, за ним едва были видны деревья ближней рощи, отделявшей Кров от береговой линии. Даже младшие сестры Зуллура, еще недавно слабо подмигивавшие Тэсс, стали еще более расплывчатыми и мутными.

– Как странно… – прошептала она, – давно такого не было.

Хотя один раз было, она точно помнила, но не стала сейчас об этом думать – ее больше тревожило другое:

– Как мы найдем дорогу?

– У тебя же есть я, – Таура ухмыльнулась и прижала к голове правое ухо, затем левое, потом тронула себя пальцем за один из вибриссов: – Они подскажут нам и тропу, и расположение камней, и то место, где стоит корабль. Пошли.

Цепляясь за ее руку, Тэсс сделала шаг и тут же услышала:

– А ты не хотела меня брать. Я же всегда права, ты что, забыла? Шпринг значительно умнее вас, киримо, хотя ты еще ничего.

За этими заявлениями (довольно, кстати, наглыми) опять последовало тихое довольное мурлыканье. Тэсс не стала спорить, зная, что Таура так и так останется при своем мнении. Что поделать, это характерная черта ее народа.

Девушки замолчали. Таура была права: едва в тумане показывалось очередное дерево, или холм, или муравейник, Тэсс узнавала местность. Значит, они шли правильно. А вскоре они услышали размеренный шипящий плеск, а их ноздри острее защекотал соленый запах: океан был уже близко. Тэсс приободрилась. Но тут же когтистая рука шпринг больно впилась в ее руку:

– За нами кто-то есть.

Тэсс напрягла слух и не услышала ничего, кроме сонного и монотонного звука шумящей в отдалении воды. Но Таура уже настойчиво тянула подругу за собой к группке горбатых уродливых валунов, поросших густым мхом. Тэсс не сопротивлялась. Девушки затаились в большой нише, прикрытой гибкими завитками лопи – ползучего растения с длинными листьями, неизменно стелившегося там, где рос мох, и питавшегося им.

Поначалу стояла тишина.

Наконец Тэсс различила шаги и голоса. Мужские голоса, которых, кажется, было два, Тэсс с легкостью узнала:

– Да конечно, мы его достанем, я просто вчера малость растерялся. О, вода уже рядом.

Это говорил Джер, чутко подергивая носом. На нем было что-то темное и непромокаемое. Ласкез, одетый так же, шел с ним рядом и явно беспокоился:

– Хорошо. А то Тэсси вскочит засветло и ринется туда. На ней и так совершенно нет лица из-за этой деревянной курицы.

– А я бы оставил самолет себе, – неожиданно заявил лавиби, и Тэсс похолодела.

– Он бы от тебя ничего не оставил, приятель, – хмыкнул Ласкез. – Живую вещь так просто не удержишь, или с ней случится то же, что и с этой приплывшей развалюхой.

– А что с кораблем? – Джер прищурился, глядя вперед. – Дерется он будь здоров.

– Он мертвый, как сказала Тэсс.

Лавиби резко остановился, будто с размаху на что-то налетев, и недоуменно посмотрел на Ласкеза:

– Тогда бы он не ударил меня и твою сестру с управителем.