– Мама!

Шед понесся по лестнице, прыгая через две ступеньки разом.

Старая Джун, тяжело дыша, стояла в дверном проеме общей ночлежки.

– Мам! Что случилось?

– Там покойник!

У Шеда екнуло сердце. Он влетел в комнату. На правой нижней койке лежал какой-то старик.

Прошлой ночью в ночлежке было всего четверо постояльцев. По шесть тершей с носа. В комнате – шести футов в ширину и двенадцати в длину – помещались двадцать четыре койки, поставленные в шесть ярусов. Когда ночлежка заполнялась до отказа, Шед за два герша пускал желающих поспать стоймя, прислонясь к веревке, натянутой посередине.

Шед тронул старика – кожа была холодной. Помер уже несколько часов назад.

– Кто он такой? – спросила Джун.

– Понятия не имею.

Кабатчик пошарил в лохмотьях покойного. Нашел четыре герша и железное кольцо.

– Черт! – Он не мог их прикарманить. Если Хранители ничего не найдут, у них возникнут подозрения. – Нас, видно, кто-то сглазил. Четвертый жмурик за этот год.

– Такие у нас постояльцы, сынок. Все они одной ногой в Катакомбах.

Шед сплюнул.

– Пошлю-ка я за Хранителями.

– Бедняга ждал так долго – пускай еще чуток подождет, – произнес знакомый голос.

Шед развернулся. За спиной у матери стояли Ворон и Душечка.

– Чего?

– Он мог бы решить твои проблемы, – сказал Ворон.

Душечка тут же начала жестикулировать так быстро, что Шед сумел разобрал не больше знака из двадцати. Похоже, она просила Ворона не делать чего-то. Ворон проигнорировал ее.

– Шед! – предостерегающе произнесла старая Джун.

– Не волнуйся, мам. Я все улажу. Займись своей работой.

Джун была слепа, но когда позволяло здоровье, выливала помои и выполняла, если можно так сказать, работу горничной, то есть перетряхивала постели постояльцев и изводила блох и вшей. Когда недуги приковывали ее к кровати, Шед призывал на помощь своего кузена Ферта – такого же лоботряса, как и Аза, но обремененного женой и детьми. Шед давал ему работу исключительно из жалости к его семье.

Он спустился по лестнице вниз. Ворон следовал за ним, продолжая спорить с Душечкой. Шед подумал мельком: интересно, трахает ее Ворон или нет? Чертовски обидно, если такой аппетитный кусочек женской плоти пропадает зря.

Как может мертвец с четырьмя гершами в кармане помочь ему спастись от Крейга? Ответ: никак. По крайней мере законным образом.

Ворон взгромоздился на свой табурет и бросил горсть медяков:

– Вина. Себе тоже налей.

Шед собрал мелочь и сложил ее в ящик. Содержимое его вновь повергло кабатчика в тоску. Доходов с гулькин нос. Он обречен. Даже если его долг Крейгу каким-то чудом будет уплачен, ему все равно не выкарабкаться.

Он поставил кружку перед Вороном и сел на табуретку. Чувствовал он себя старым, ни на что не годным и бесконечно усталым.

– Я вас слушаю.

– Кто он такой, этот старик? Родственники есть у него?

Шед пожал плечами:

– Просто бродяга, который хотел немного погреться в тепле. В Котурне таких навалом.

– Понятно.

Шед содрогнулся от тона, каким это было сказано.

– Вы предлагаете… то, о чем я подумал?

– О чем же?

– Не знаю. Но какая от жмурика польза? Даже Хранителям никакой – они только стаскивают трупы в Катакомбы.

– А если, предположим, найдется покупатель?

– Я так и подумал.

– Ну и?

– Что я должен делать?

Голос Шеда еле долетел до противоположного края стола. Более омерзительного преступления он себе и представить не мог.