Выйдя из комнаты, они спустились по узким лестницам до неогороженной площадки лестничного пролета, ведущего со второго этажа на первый. Колин замедлил движение, слегка повернувшись, чтобы его спина касалась стены.

Каменный пол внизу казался очень далеким и очень твердым. Сколько до него падать? Двадцать футов? Больше? Тут же в голове мелькнул следующий вопрос: убьет ли его падение? До сих пор он вообще не думал о высоте, но ведь раньше он и не лазил по таким лестницам.

Последний шаг на каменный пол он сделал с явным облегчением и повернулся, когда Ферн присоединилась к нему. Ее лицо было мертвенно-бледным, искаженным.

 – Мне это не нравится, – отчетливо сказала она.

 – Не могу представить, чтобы это кому-либо понравилось.

Ферн кивнула на громадные двойные двери в центре длинной стены, которые они не заметили ночью.

 – Можно выйти отсюда?

 – Нет. Я видел их, когда мы приехали. Тут должна быть лестница, ведущая сюда с земли, но она давно исчезла. Двери открываются в пустоту.

Ферн вздрогнула.

 – Знаешь, пустоты мне уже надолго хватит.

Они спустились на кухню по задней лестнице, и Колин повел жену к маленькой обшарпанной двери в тени одной из колонн. Должно быть, ее прорубили в каменной стене башни лишь через несколько столетий, камень, образующий дверную раму, немного отличался по цвету.

Толкнув дверь, Колин отступил в сторону, чтобы пропустить Ферн во двор, который обнаружил прошлой ночью.

 – Деревня находится в другой стороне, поэтому отсюда идти дольше, чем с фасада. Зато этой дорогой не нужно ходить по тюдоровскому крылу, – ответил Колин на вопросительный взгляд Ферн. – Удивляюсь, как оно вообще ночью устояло. Отсюда не видно, что исчезло полкрыши, внешние стены по крайней мере стоят.

 – Я с радостью предпочту более долгую прогулку без риска, что дом упадет мне на голову, – нервно произнесла Ферн. – Если даже он выглядит сейчас неповрежденным.

 – Полагаю, деревня в миле отсюда, – сказал он, предложив ей руку.

 – Все эти земли твои? Квадратная миля составляет триста шестьдесят акров.

 – Наших тут около тысячи акров, возможно, чуть больше. Хотя ничего из собственности в старой деревне моей семье не принадлежит.

 – Столько земли не должно быть в подобном запустении, – нахмурилась Ферн.

 – Я и сам так думал, – сказал Колин, окидывая взглядом болотистую местность. – Правда, не знаю, чего тут можно добиться без основательных и дорогостоящих преобразований. Я собирался начать с разведения лучших пород овец, но когда я попросил своего адвоката изучить мое финансовое положение для такого предприятия, тот обнаружил только полную неразбериху в отчетах, не получив никакой помощи от управляющего. В день моего совершеннолетия отец просто дал мне гроссбухи и небольшое содержание. Я посылал сюда двести фунтов в год на хозяйственные расходы, практически не имея никакой прибыли. Видимо, ее отсутствие и довело это поместье до такого состояния. Отец, придирчиво следивший за всеми арендаторами, не упускавший ни одной мелочи, всегда избегал этого места.

Обойдя дом, они увидели след их кареты, уходивший по длинному склону холма к деревне внизу. Скрытое облаками солнце пока еще не рассеяло туман, который до сих пор клубился над домами и крышей церкви.

 – Ты уверен, что кто-нибудь там живет? – спросила Ферн.

Словно ей в ответ, издали донеслось звяканье бубенчика на шее барана-вожака.

 – Где овцы, там и люди, – заверил ее Колин, хотя в деревне царила неестественная тишина.