— Это ты кстати сказал.

— Что-нибудь не так?

— Так.

— Если вы не дозвонитесь до Жанзаковой, значит, она едет к нам.

— От Кравцова есть известия?

— Да. К Жанзакову в Крылатское приезжали гости. Мужчина и женщина.

— Давно?

— В марте.

— Их можно установить?

— Не знаю. Кравцов вам позвонит.

— Бахметьев приехал? — поинтересовался Денисов напоследок.

— У себя.

Выходя из будки, Денисов увидел написанное на стене мелким почерком на уровне локтя:

«Девочка 15 лет хочет познакомиться с другом. Телефон… Спросить Таню».

Номер был тщательно замазан.

«Детский розыгрыш? Или месть? А если наивная надежда найти родственную душу?»

Он вернулся к своей модели, связанной с рассказом бритоголового о Жанзакове и поразившем его фильме:

«Мальчик-боксер оказался более глубокой личностью, чем думали все, кто извлекал выгоду из его победы на ринге. Где мог, доставал книги с мудреными названиями. Свободное время проводил в чтении, тянулся к людям, которые в какой-то мере казались ему необычными…»

Денисов пошел быстрее, он словно боялся упустить пришедшую счастливую мысль:

«Мужчина и женщина, приезжавшие в Крылатское к Жанзакову! Нетрудно угадать, кто это!»

Чем ближе к вокзалу, тем оживленнее становилось кругом, хотя и здесь в воскресенье людей и тесноты было гораздо меньше, чем в будни.

Суета вокруг вызывала странные ассоциации, вытягивала образы и мысли, потерянные в подсознании.

«Всего два раза в «Илиаде» Гомера гениальный переводчик вместо слова «параллельно» употребил русский синоним «л е ж е в е с н о»… — как-то еще во время учебы на юрфаке, заметил им профессор-криминалист. — Всего два раза! И все же нельзя не обратить внимания на это повторение! В уголовном деле, бывает, и три, и пять раз попадаются детали, возвращающие нас к главному. Но мы не замечаем их, потому что каждый раз видим по-другому, с разных сторон…»

«Безусловно, это они, — подумал Денисов. — Сын и мать…»

Кравцов позвонил уже через несколько минут, принялся сразу объяснять:

— Хозяева квартиры уехали в прошлом году, оставили ключи Жанзаковым. Иногда Тереза и Сабир живут здесь по нескольку дней. Но чаще только субботы и воскресенья. Об образе жизни почти ничего неизвестно.

— С соседями говорил?

— Это мало что дало. Дом — кооперативный, новый… Взнос паевой и вступительный вносят в свободно конвертируемой и приравненной к ней валюте…

Он обожал этот язык. Поколения Кравцовых, подвизавшихся на службе внешней торговли, вместе с безупречными манерами и вкусом с детства привили ему интерес к банковскому делу. Но что-то там не заладилось с приемом в МГИМО, как обещали…

Кравцов, впрочем, быстро утешился: новая работа в милиции открывала новые перспективы. Правда, для этого следовало вначале поработать внизу, на земле.

— …Кроме того, от них принимается замкнутая валюта, покупаемая Госбанком. Сумма взноса в инвалютных, остальное в обычных рублях.

— С лифтершами говорил?

— Со всеми. Их четверо. Терезу вспомнила только одна, Сабира — трое. Живут тихо.

— Гости?

— Почти не бывают.

— Почти?

— Об этом я и хотел сказать. В среду, то есть почти накануне исчезновения, к Сабиру приходили. Мужчина и женщина. Остались ночевать.

— Приметы есть?

— Как всегда: если нужно — никто не запоминает.