Апофеозом его кипучей деятельности стал вывоз за границу огромной суммы наличной российской валюты! Причем именно в тот момент, когда лохи-иностранцы поверили легендам о конвертируемости рубля, который якобы обеспечен золотым запасом нашего государства.

Маркофьев ведь оставался ярым спортивным болельщиком, членом нескольких федераций и олимпийских комитетов целого ряда стран, посещал все без исключения матчи и турниры, сам участвовал в чемпионате мира по шахматам и академической гребле (являясь почетным академиком многих институтов и университетов физкультуры), имел золотые награды в области конькобежных состязаний. Однажды возле борта хоккейной площадки, откуда удобнее было выкрикивать игрокам советы и пожелания, он познакомился с человеком, оказавшимся председателем ассоциации летних видов гимнастических упражнений на коне. Тут Маркофьева и настигло очередное экономическое озарение: он сделался сперва запасным хоккейным голкипером, потом, по привычке усложняя задачу, баллотировался в начальники команды и старшие тренеры российской сборной по шайбе, но в итоге предпочел роль стороннего спонсора ведущего столичного клуба "Клюшки-Крылышки лимитед".

Вопрос на опережение. Почему именно в хоккей и непосредственно во вратари — следует подаваться?

Ответ. Потому что хоккейное вратарское снаряжение весит больше, чем снаряжение полевых игроков.

Наводящий вопрос. Почему важен вес снаряжения?

Наводящий ответ. Физические нагрузки и проблемы похудания тут ни при чем!

Экономический вопрос. Почему средства правильнее инвестировать именно в хоккейную отрасль?

Ответ. Вам все равно не догадаться.

Ушлые российские официальные лица долго готовили, разрабатывали и тщательно планировали деликатную финансовую операцию — в расчете на то, что первыми сумеют обменять свежеотпечатанные якобы конвертируемые пятихатки на фунты, доллары и марки (по наивыгоднейшему курсу); под парами, готовые переправить спецгруз, стояли самолеты и поезда, пароходы и грузовики, но Маркофьев обставил представителей власти. Находившаяся у него на содержании хоккейная дружина отправлялась в турне по США и Канаде. Вместо спортивных доспехов игроки, выполняя просьбу и прямое распоряжение Маркофьева (и, разумеется, небескорыстно, каждый из них приобрел себе потом виллу на Канарах или в Онтарио) везли в своих баулах банковские упаковки купюр…

— Любите ли вы хоккей, как люблю его я? — частенько повторял Маркофьев.

В результате этой блестяще проведенной махинации опоздавшие и потерявшие барыши высокопоставленные лица развернули на моего друга настоящую охоту.

— И я был убит, — печально завершил рассказ Маркофьев.

Я слушал его, разинув рот. Вспоминал траурную рамочку в газете. И не мог взять в толк: шутит он или говорит всерьез?

— Я решил, то была ошибка… Репортерская утка… — признался я. — Ради повышения тиража издания… Или что погиб твой однофамилец…

Он сказал:

— Однофамильцев нет. Только родственники. Оглоеды… Которых надо кормить и обеспечивать. В то время как меня прикончили… Растерзали… Эти сволочи… Гниды… Беспредельщики… Чиновники-паразиты…

Я недоверчиво и глупо (а как еще может улыбаться недалекий человек?) скалился.