Редукционистское определение ценности гласит, что речь идёт просто о формах реакции и защитных механизмах. На эту интерпретацию я однажды «отреагировал», сказав, что никогда и ни за что не смог бы жить ради форм реакций или умереть во имя своих защитных механизмов. Подумать только, в какой мере подобные гипотезы способны подорвать энтузиазм, обусловленный смыслом и жизненными ценностями. Я знаю пример одной молодой американской супружеской пары, которая как раз вернулась из Африки, где оба супруга служили в Корпусе мира. Вернулись они разочарованными и огорчёнными. Выяснилось, что они в течение многих месяцев должны были принимать участие в собраниях группы, организованной неким психологом. Вначале, по-видимому, был опрос. Психолог: «Почему вы вступили в Корпус мира?» Супруги: «Мы хотели помогать людям, которые живут хуже нас». Он: «Значит, вы должны превосходить их в чём-то». Они: «В какой-то мере». Он: «Это значит, вам нужно доказать своё превосходство. Ваш действительный мотив - неосознанная потребность доказать себе и другим, насколько вы лучше их». Они: «Мы никогда не смотрели с этой точки зрения, но Вы психолог, Вы, конечно, лучше знаете». Потом групповые занятия были продолжены. Члены группы учились видеть только комплекс в том энтузиазме, который привел их в Корпус мира, в своей жертвенной преданности делу, оплаченной невзгодами и лишениями, и интерпретировать это как обычный «пунктик». Самым худшим было то, как уверял нас человек, рассказавший эту историю, что молодые люди, подвергнутые такой индоктринации, научились видеть эти «действительные» мотивы и друг в друге, ставить их друг другу в упрёк, чтобы не сказать - бросать прямо в лицо. Начались взаимные психоаналитические игры. Мне хочется сказать, что здесь мы имеем типичный пример «гиперинтерпретации». Мотивы с самого начала не воспринимались всерьёз, ничто не считалось истинным, всё интепретировалось как результат и проявление психодинамики бессознательного. Так называемую психологию подсознательного правильно назвать разоблачительной психологией. И разоблачение это совершенно законно. Но нужно останавливаться там, где «разоблачительная психология» наталкивается в человеке на что-то подлинное, на истинно человеческое, которое не допускает дальнейшего разоблачения. Если же разоблачитель там не остановится, то он кое-что откроет, а именно - свой собственный неосознанный мотив, им самим не осознанную потребность дискредитировать и обесценить человеческое в человеке.

Один из самых выдающихся психоаналитиков является автором двухтомного труда о Гёте, и мне хотелось бы процитировать отрывок из рецензии на эту книгу: «На 1538 страницах книги автор представляет нам гения с признаками маниакально-депрессивных, параноидных и эпилептоидных расстройств, гомосексуальности, инцеста, вуайеризма, эксгибиционизма, фетишизма, импотенции, обсессивного невроза, истерии, мании величия и т. п. Автор, кажется, ограничился почти исключительно динамикой инстинктов, лежащей в основе художественного произведения. Он хочет заставить нас поверить, что произведения Гёте есть не что иное, как результат прегенитальной фиксации. Его борьба не имеет ничего общего с идеалом, красотой, какими-то ценностями, а в действительности представляет собой только попытки преодоления преждевременного семяизвержения» (Хойшер (J. Heuscher) в Journal of Existenzialism, 55, 229, 1964).

Вернёмся к редукционизму: давно опровергнутая фактами теория мотивации представляет человека существом, у которого есть потребности и которое поэтому должно эти потребности удовлетворять, в конце концов, с одной только целью - избежать напряжения, то есть сохранить или восстановить внутреннее равновесие.