– Он же сказал тебе, что это все неправда! Она сама его поцеловала! Папа тебе не изменял! Ты что, ему не веришь?

Мама приложила палец к губам, призывая меня к тишине:

– Нина была девушкой твоего брата. А твой отец… он…

– Как ты можешь? – намеренно громко прокричала я. – Даже месяц не прошел, все еще можно вернуть, а ты уже приводишь в дом чужого мужика!

– Никого я не привожу, Жан-Пьер – наш сосед, он просто вызвался помочь мне.

– Да слышала я! Ты… ты только посмотри на себя, – всхлипнула я, – ведешь себя, как последняя… ш… – Мои губы сжались добела.

Я все-таки не смогла это произнести.

– Давай! – Маму била крупная дрожь. – Скажи! Скажи!

– Пусть он убирается! – крикнула я.

– Нет! Это мой дом, Лена, – тихо сказала мама, – и я сама разберусь, кого мне приглашать. И как проводить время, тоже решу сама.

– Отлично, – усмехнулась я, но мой голос прозвучал жалко. – Не забудь предупредить, когда твой французишка переедет к нам, я сразу же уберусь отсюда!

Мама долго смотрела на меня, затем развернулась и пошла прочь.

– Завтра вечером мы с Жан-Пьером идем на балет, – произнесла она, замерев в дверях.

Я чувствовала, что могу сказать что-то, что остановит ее. Чувствовала, что должна подойти и просто обнять маму. Поддержать ее. Нам нужно поговорить о том, что происходит… Но вместо этого мне захотелось наказать ее. Сделать ей больно. А завтрашняя вечеринка – отличная возможность. И в ответ на печальный мамин взгляд я лишь высоко задрала подбородок и процедила сквозь зубы:

– Хорошо отдохнуть!

Женя

– Зачем же ты так, сыночек? – сцепив руки в замок на груди, вопрошала мама.

Она ходила за мной по пятам, пока я собирал свои вещи в две просторные сумки.

– Ты же знаешь, что все, что делает отец, он делает для нашего блага.

Я молча продолжал складывать учебники и методические пособия в самое большое отделение одной из сумок. Знал, что если отвечу ей, если просто обернусь и посмотрю ей в глаза, то уже никуда не уйду. И дело было даже не в том, что все в нашей семье приучены к смирению и покаянию, а в том, что родители действительно не сделали мне ничего настолько плохого, из-за чего мне непременно нужно было бы покинуть этот дом.

– Я просто должен стать самостоятельным, мама.

– Ты не обязан уходить из дома, – продолжала она. – Поговори с ним, и все вопросы решатся.

В соседней комнате заплакала малышка Серафима, и мать привычно метнулась на ее зов, но вдруг остановилась в дверях. Она понимала, что, стоит ей отойти, и я уйду.

– Я уже сказал ему, что ухожу. Ничего не выйдет, мама. Мы слишком разные.

– Нет!

Младшая сестренка перешла с жалобного плача на испуганные рыдания.

– Иди, Серафима проснулась, – напомнил я, будто мать и сама не слышала.

– Женечка&hell