|
Об этом умонастроении невольно проговорился среди прочих и Альберт Шпеер, министр военной промышленности нацистской Германии, осужденный в Нюрнберге на 20 лет тюрьмы, где он и написал свои воспоминания; в них, в частности, он несколько раз сообщил, что никто кроме него, Альберта Шпеера, интеллигента-архитектора, Гитлера по-настоящему не любил, только он один. А остальные вокруг Гитлера - холуи и ничтожества, и его, Гитлера, тайные враги. Министр, естественно, со всей искренностью обыкновенной ревнивой бабы верил только в свою истинную преданность фюреру. Как, впрочем, и остальные его конкуренты в прислуживании вождю, - но все всегда делали только нужное их подверженному садо-мазохистским качаниям вождю.
Так и подсиживавшие друг друга секретари обкомов в 41-м также делали каждый свое - но все в угоду своему субвождю (постольку поскольку он был марионеткой сверхвождя). Может, конечно, со стороны показаться, что суб-субвожди враждуют между собой несогласованно - но их ненависть напоминает взаимную ненависть супругов, от которых дети-исполнители все равно рождаются. Секретари были едины в том, что главным их врагом были неугодники, - и неважно, что охота на них маскировалась кучами расстрелянных политруков и комиссаров, которые достойны были расстрела еще до начала Великой Отечественной - как подхалимы.
*** Подведем итоги. Самое слабое место в военной машине "внешника" Гитлера - горючее, которого катастрофически не хватало. Самое сильное оружие русских - психическая независимость (нестайность) незначительной части населения. Они-то, изгнанные из иерархий и со складов горючего, часто лишенные оружия, и обеспечили победу в Великой Отечественной - прежде всего непосредственно над самим Гитлером. Анализ обстоятельств снабжения горючим вермахта и характера вмешательства русскоязычных "внешников" в спонтанное партизанское движение показывает, что действия Сталина и высших иерархов как еще до войны, так и после ее начала (1941 год и большая часть 1942-го) систематически реанимировали положение с топливом у Гитлера, параллельно старались разрушить партизанское движение вообще, а спонтанное - в особенности. Это был отнюдь не хаос противоестественных ошибок. Строго закономерные "ошибки" - не ошибки. Неважно, что хор потомственных предателей в свое оправдание будет отстаивать торгашеский суверенитизм. Из одного только приведенного военно-исторического анализа следует, что Сталин - предатель. Не важно, получал ли он за это деньги или что другое; главное, он - предатель Родины. И судить об этом можно было заблаговременно: просто по тому, что он типичный субвождь-"внешник".
Глава тридцать девятая. ЛЮБОВЬ СТАЛИНА К ЛЕНИНУ. ВСЕПОБЕЖДАЮЩАЯ ПОТРЕБНОСТЬ В ВОСПРОИЗВЕДЕНИИ БОЛЕЗНЕННОЙ ЗАВИСИМОСТИ - ЗАКОН ДЛЯ СУБВОЖДЯ НЕИЗБЕЖНЫЙ
Из того, что Сталин приспосабливался, ограничивал свои желания формами, приемлемыми в данной цивилизации, может сложиться впечатление, что это есть проявление личностных качеств. Но это не так. В конце концов, антилопы гну не пытаются всем стадом объесть одну кочку - каждая щиплет на своем участке; да и чайки при сколь угодно больших гнездовьях не путают свои яйца с соседскими, - но от этого ни гну, ни чайки не становятся личностями. Разумеется, между исполнителями различных коллективных органов тела стаи и животными того или иного вида есть некоторая разница. Если в лебединой паре погибает один супруг, то другой, взлетев высоко в небо, складывает крылья и камнем падает вниз, тем являя свою верность и память; а вот гну-мать будет отчаянно защищать своего новорожденного теленка от шакалов или гиен только до тех пор, пока они не затащат его в близлежащую пустующую нору; как только гну-мать перестает своего детеныша видеть, она тут же о нем забывает, немедленно успокаивается и начинает преспокойно щипать траву. |
