Что же с большим для себя интересом могли обнаружить на допросных листах эти странные, рыщущие по запасникам библиотек читатели?

Во-первых, что часть декабристов, этих борцов якобы с самодержавием, страстно желая освободиться любыми путями - убийством ли, высылкой ли за границу, изоляцией ли внутри страны - от Николая Павловича (будущего Николая I) и ему подобных держиморд-"внешников", хотели самодержавие сохранить, посадив на престол императрицу Елизавету Алексеевну. Да, ту самую Елизавету Алексеевну, которая под страхом смерти (врачи-немцы обещали ей выздоровление, лишь если она покинет пределы России) русской земли не оставила - для нее это было худшим из возможных наказаний. Ту самую, почти единственную при дворе (не считая мужеподобной великой княгини Екатерины Павловны), которая требовала не сдавать Россию цивилизатору Наполеону.

Во-вторых, читатель допросных листов мог обнаружить, что когда допрашиваемые говорили об установлении "республики", то здесь была заключена явная двусмысленность. "Республика" - это "власть в интересах народа". Не в интересах одного только правящего класса, тем более иной, чем сам народ, национальности, но, напротив, - народа. Двусмысленность в том, что республика в понимании некоторых декабристов, похоже, могла быть только сословным обществом. Этого идеологи советской эпохи, наследственные демократы, понять попросту не могли.

В-третьих, некоторые декабристы (скажем, тот же подполковник Батеньков) говорили прямо, что хотят свободы отечеству - от немцев.

Многие декабристы на допросах говорили только о смене формы воцарения верховного правителя; царь, говорили они, не должен наследовать трон, царя надо выбирать волей народа. Следует ли из этого, что декабристы были против сословного для России общества? Что они хотели: отменить сословия, как нас учили идеологи советского периода ("внутренники"), или, будучи патриотами, сменить кровь (и подсознание!) правящей династии?

В России по закону, установленному, похоже, немцами, воссесть на престоле имел право только тот представитель семьи Романовых, который родился от матери-иноземки, способной к такой противоестественной для здорового человека деятельности, как власть. Этот антирусский (антибиофильный) принцип был, разумеется, завуалирован словами о том, что наследником престола мог стать только отпрыск, рожденный от якобы освященных Богом царских родов: поскольку же в России династия была только одна, то на практике претендентки на материнство следующего наследника российского престола оказывались иностранками - как показывает история, преимущественно немецкой крови. Таким образом, принцип браков с царскими отпрысками на вечные времена закреплял порабощенное состояние русского народа - и управление им ненавидящими его.

Таким образом, выборность, о которой декабристы-русские говорили немцам-следователям, на самом деле вела к возможности появления на российском престоле человека, ненавидящего русский народ не столь сильно.

Выборность - выигрыш для России тактический - в условиях оккупации немцами.

Желающие выборности власти могли недоосмысливать истинные мотивы своих желаний или при допросах искажать свои намерения осознанно - главный следователь-то был немцем!

Злить допрашивающего тогда, когда можно не злить, неумно. Христос на допросах порой вообще ничего не отвечал.

Были, конечно, в бригаде следователей и русские, как, например, Сукин, генерал-адъютант, комендант Шлиссельбургской крепости (см. дело подполковника Батенькова, лист 139).