Да, он увидел все это. Настоящую реальность, истинные составляющие человечества. Но если это были истинные составляющие, куда делась его собственная идеология? Означало ли это, что его собственная правда на самом деле является ложью?

Сато Масааки больше это не волновало. Его решимость рухнула, как ветхий дом.

Следующие несколько часов он будет трахать до бесчувствия свою гипо-остеопезисную соседку.

14

Это слишком просто, — подумал Уэстмор. Он больше часа рыскал по дому, пока не нашел техпомещение, увиденное на мониторе. Особняк представлял из себя настоящий лабиринт, с подвальными уровнем, испещренным узкими коридорами. Наконец, Уэстмор нашел дверь в стальной раме, с надписью «ГАРАЖ» и не удивился, обнаружив ее запертой. Чтобы пробить такую, потребуется гребаная гаубица. Но затем он нашел техпомещение и едва не издал торжествующий вопль.

Эта штуковина смотрела прямо на него. Покрашенный красной краской вентиль и табличка с надписью «ОТКЛЮЧЕНИЕ ВОДОПРОВОДА». Да, это слишком просто, мать вашу, — снова подумал он и закурил. В застекленном ящике у двери висел удобный пожарный топор. Разбив стекло, Уэстмор извлек топор и взвесил его в руках. Если Брайант не одолеет Фэррингтона и британца, это сделаю я. Он знал, что ключи от выхода должны быть у них. Если понадобится, я снесу им обоим головы, но ДОСТАНУ эти гребаные ключи.

План был простой и единственный доступный. Сейчас он перекроет вентиль центрального водопровода, чем выведет из строя систему противопожарных разбрызгивателей. Затем примется поджигать дом. Конечно, это было рискованно. И шансы на побег были крайне малы. Но после того, что он здесь увидел? Уэстмор был полностью согласен со своим коллегой. Они не могли оставить здесь все, как есть. Подобное место не должно существовать, и Уэстмор с удовольствием поможет стереть его с лица земли.

Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, — сказал себе Уэстмор.

Он потянулся к главному водопроводному вентилю и тут…

Чьи-то руки схватили его.

Уэстмор даже вскрикнуть не успел. Он отлетел в другой конец комнаты, словно мешок с упаковочной стружкой. Над ним нависла деформированная тень.

Сперва Уэстмор подумал, что нападающий был самим Дьяволом, но тот оказался еще уродливее. Это был Билли Майерс. Голый великан, чьи уродливые мышцы блестели от пота. Возбужденный из-за душевного недуга, а еще больше от действия «Метопронила». Косые глаза горели огнем. Гигантский, как у слона и налитый кровью пенис, казалось, вот-вот взорвется. Толщиной с пивную бутылку, испещренный венами, напоминающими трубки для капельницы. Многочисленные зубы были стиснуты в ухмылке и, похоже, вымазаны в дерьме. Нейрофиброматоз превратил его голову в орудийную башню. Один глаз был голубым, другой — зеленым. Монстр протянул вниз лишенную локтя левую руку и провел ею по лицу Уэстмора, оставив мазок экскрементов.

Намерения Билли были ясны как божий день. Он возвышался над Уэстмором. Его набухший член с тяжелыми, как сливы яичками упирался фотографу в грудь, Монстр продолжал лапать Уэстмору лицо, трахая его «в сухую». Но Уэстмор ничего не мог поделать, поскольку был пригвожден к полу другой рукой, которая с легкостью обхватила ему горло. Хватка напоминала медленно затягивающийся зажим.

Только не это, только не это, только не это, — умолял Уэстмор. Но к кому он обращал свои мольбы? К Богу? К ангелу? Или к собственной плохой карме? Он знал, что умрет, и, по сути, ему было все равно. Просто он не хотел умирать вот так. Став сексуальной жертвой этого чудовища.

Уэстмор не мог дышать. В глазах темнело. Все, конец. Скоро ему кранты…

И тут Уэстмор услышал звук удара. А затем пронзительный скулящий звук, который не мог принадлежать человеку, и, тем не менее, принадлежал.