В XVIII веке роман не получил никакого определенного значения. Каждый писатель понимал его по-своему. Ричардсон и Фильдинг делали из него картины частной семейной жизни, с целью установить для нее неизменяемые моральные правила, и потому он у них был длинен, растянут, чопорен, поучителен и сух. Добрый немец Август Лафонтен пленял в романе чувствительные души приторно сладенькими мещанскими картинами семейственного счастия, в немецком вкусе. Француз Дюкре-Дюмениль (Ducray Dumenil)[2 - Впрочем, Дюкре-Дюмениль принадлежит, по времени, и к настоящему столетию: он родился в 1761, а умер в 1819 году.] рассказывал в романе о детях, которых рождение покрыто тайною, но которые потом благополучно находят своих «дражайших родителей», папеньку и маменьку, и делаются богатыми и счастливыми. Англичанка Анна Радклиф, или Радклейф (Radcliffe), пугала в романе воображение своих читателей явлениями мертвецов и призраков, которые потом очень естественно объяснялись тайными ходами и дверями в замках. Англичанин Левис (Lewis) угощал в романе пылкое воображение своих читателей таинственными лицами, вроде выходцев с того света[3 - Левис родился в 1773, а умер в 1818; знаменитый роман его «Монах» вышел в 1795 году.]. Немец Шпис сделал из романа мистически-фантастически-аллегорический рассказ с нравственною целью. Многочисленное племя романов под фирмою «автора Ринальдо Ринальдини» досыта кормило публику удалыми и иногда великодушными разбойниками. Г-жи Шанлис (Genlis) и Коттен (Gottin) прославились сентиментально-моральными романами; но у первой на главном плане была мораль и – ее неизбежная спутница – скука[4 - Stephanie – Felicite Dugrest de St.-Aubin, comtesse de Genlis боролась в своих романах с энциклопедистами, называя себя литератором (homme de lettres) и гувернером (gouverneur) детей герцога Орлеанского. Родилась в 1746, умерла в 1830 году. Это был замечательнейший и забавнейший синий чулок прошлого века. Она оставила более восьмидесяти сочинений.]. Не распространяясь ни об авторе «Таинственной урны», ни о романах Коцебу и не упоминая о прочих, менее важных романистах и романах прошлого века, – скажем, что все исчисленные нами романические школы и изделия, несмотря на все их различия, совершенно сходны в одном: все они изображали действительность, жизнь и людей в искаженном виде, так, чтобы начитавшийся их и поверивший им молодой человек, вступя в действительную жизнь, с ужасом увидел наконец, что она диаметрально противоположна тому понятию о ней, которое извлек он из своих любезных романов. Это были сказки, тешившие воображение и фантазию и добросовестно обманывавшие юный и неопытный ум. Однако ж были и приятные исключения из общности этого явления. Француз Лесаж (Lesage), автор «Хромоногого беса» и «Жиль-Блаза», именно тем и останется навсегда знаменит, что, при замечательном, хотя не самобытном таланте (ибо большею частию заимствовал у испанщев), он изображал жизнь и людей такими, каковы они есть на самом деле, а не такими, какими бы им следовало (по личному мнению автора) быть[5 - Лесаж родился в 1668, умер в 1747 году.