|
У двери застыли наготове два санитара – на случай, если Сара вдруг потеряет самообладание. От нечего делать они тоже пялились в монитор. Происходящее там их мало интересовало. Сара – та, что на экране – нехотя рассказывала дальше. Она хмурилась и бросала негодующие взгляды на невидимого Силбермана. – Дети, похожие на кучку сгоревшей бумаги… черные, неподвижные… А потом удар взрывной волны, и они разлетаются, словно листья, в разные стороны… Та Сара больше не могла говорить. Она затрясла головой и разрыдалась. Эта, живая Сара, глядела на ту холодно и бесстрастно, глаза ее покраснели, но остались сухими: Снова послышался раздражающе спокойный голос Силбермана: – Людям очень часто снятся легкие катаклизмы и конец света, Сара… – Но это был не сон! Это было на самом деле. Слышишь, дебил?! Я точно знаю, когда случится катастрофа! – Я и не сомневался, что считаешь это реальным… – Двадцать девятого августа 1997 года это станет жуткой реальностью и для тебя! Все вы тут попляшете, понял? – Успокойся, Сара. Конечно же, Сара – та, что на экране – не могла успокоиться. Она корчилась в ужасных судорогах и, пылая праведным гневом, вопила, как безумная пророчица: – Думаете, вы живы и здоровы?! Да вас давно уже нет! Вы все… Все подохли! Она вскочила. Действия это, правда, не возымело, разве что Сара закричала еще громче: – Это ты живешь, как во сне, Силберман! Ты, а не я! Я-то знаю, что случится. Обязательно случится! Живой Силберман взял пульт управления и остановил видеопленку. На экране застыло безумное, перекошенное от ужаса лицо Сары. Пациентка из восемьдесят второй палаты отвернулась с непроницаемым выражением лица. Сара знала: Силберман ждет, что она скажет. И, собрав остатки разума, с трудом подавляя тошноту, заставила себя улыбнуться этому надменному ублюдку. – Я была напугана и… у меня в голове помутилось, – наконец выдавила она. – Теперь мне гораздо лучше. Туман рассеивается. Силберман кивнул. Поигрывая авторучкой и снисходительно улыбаясь, он обдумывал ее слова. – Да, в последнее время ты пошла на поправку. Сара с легким удовлетворением отметила, что Силберман рассеянно сунул ручку в карман пиджака. Теперь ей предстояло, пожалуй, самое трудное. «Надо полюбезничать с Силберманом, – подумала она. – Это поможет добиться цели». – В чем дело? – удивился Силберман. Сара замялась и покосилась на зеркало, через которое, как ей казалось, на нее смотрели. Она интуитивно чувствовала, что за зеркалом расположена наблюдательная комната, где начинающие врачи и пара штатных психологов курят и с довольным видом что-то записывают. Если б она могла схватить стул и, разбив стекло, расквасить их наглые рожи! Но Сара совладала с собой. Сегодня самый важный день, от которого зависит ее дальнейшая жизнь. Чтобы отсюда выбраться, необходимо действовать. Ползать на брюхе перед этими кретинами. Играть с ними в их дурацкие игры. Они из своего укрытия следят за каждым ее движением, за выражением лица и решают, сумасшедшая она или нет. Если удастся подобрать правильные слова, она вмиг может оказаться на свободе… Сара повернулась к Силберману и, как ни в чем не бывало, улыбнулась. |
