|
Гильем появился в Парижском отделе расследований через четыре месяца после гибели Алексиса. Занял его место, расположился за его столом, устроился по хозяйски, развесив на стене свои постеры, как будто Алексиса никогда и не было. Первые несколько недель Лудивине приходилось тяжело, она почти возненавидела новичка, хотя не было никаких законных или разумных причин, только одна, психологическая: простая человеческая слабость. Но потом добродушное обаяние Гильема проняло и ее, и когда Лудивина наконец признала за ним право быть ее коллегой, он привнес немного веселого оживления в кабинет, который она делила с Сеньоном. С тех пор прошло больше года, и теперь Гильем был неотъемлемой частью их маленькой команды.
– Я что, проспал всю войнушку? – спросил Гильем, не вынимая изо рта сигарету. – Ты вроде на больничном… – Учитывая обстоятельства, уже нет, к тому же, температура у меня в норме. А тут такая каша заварилась – говорят, у полкана только что было совещание с прокурором. Знаете что, когда в следующий раз полезете в иммигрантский район, не забудьте взять с собой вьетнашку, то есть меня, доброго друга. Черный громила и белобрысая пигалица – это хорошо, но с вьетнашкой лучше. – Вот если бы так сказала я, меня бы обвинили в расизме, – протянула Лудивина. – А надо было правильно родиться, милочка, в какой нибудь крошечной этнической группке. Ну так что? Кто у нас покойник? – Личность пока не установлена. – Убийство? – Выглядит именно так, – кивнул Сеньон. – Ждем новостей от СИПов . Лулу допросила местных пацанов, чтобы составить словесный портрет Чудилы – это парень, которого мы тут искали. Но и так было ясно, что жертва – не он. – Как как? Чудила? – переспросил Гильем. – Дурацкая кличка… – Это единственное, что нам о нем известно. – Значит, он убийца? Лудивина пожала плечами, и Гильем продолжил: – Или убийцы – подельники тех наркоторговцев, которых вы прошлой ночью взяли? Решили убрать свидетеля… – Или кто то из той банды, что поставляла им человеческую кожу, – подхватила Лудивина. – Сначала надо выяснить личность жертвы, а потом уже строить предположения. – Я слышал, что об этом деле говорил Жиан. Офигеть! Человеческая кожа – надо ж до такого дойти… – Новостей о задержанных нет? – спросил Сеньон. – Я заскочил в отдел, перед тем как приехать сюда. Похоже, ничего нового. Во время обысков нашли чуток наркоты, кучу денег и оружие – достаточно для того, чтобы предъявить обвинение. – Других кусков кожи у них не было? – Нет. А вы тут, похоже, навешали местным пацанам и всех отпустили домой, к мамкам? – Они и так получили хороший урок, – хмыкнул Сеньон. – Хватит с них. – То есть вы уверены, что они никак не связаны с убийством в бараке? – Уверены. Никак. Эта мелочь пузатая просто защищала свою территорию и хотела наподдавать легавым. Лудивина, заметив знакомый силуэт за окном, вышла из машины. К парковке шагал Филипп Николя, на ходу снимая белый комбинезон и перчатки. Забросив все это в пакет для мусора, он поправил ладонью прическу: волосы были гладко зачесаны со лба назад и словно напомажены, а на затылке завивались мелкими кудряшками. Облик дополняли поло от «Ральфа Лорена», узкие джинсы в обтяжку, кожаные туфли, дорогие часы и свежий загар из солярия. Он закинул в рот пластинку жевательной резинки и направился к трем жандармам. Филипп, давний знакомый Лудивины, был назначен криминалистом координатором на это дело – ему предстояло курировать все экспертизы и осуществлять обмен информацией между следователями и экспертными лабораториями. |
