– Нет, – повторила Санчия, но, увидев, что брови Каприно нахмурились, попыталась успокоить его:

– Еще нет. Может быть, на будущий год.

– Почему не теперь? – в голосе Каприно прозвучала легкая угроза. – Меня огорчает, что ты проявляешь такую неблагодарность в ответ на мою доброту. Сначала ты отказываешься оказать мне небольшую услугу и пойти завтра на площадь, теперь ты пытаешься спрятать от меня эту сладкую девочку и вступаешь в бесполезные пререкания.

– Я украду кошелек, – перебила его Санчия. И, увидев удовлетворение, проскользнувшее по лицу Каприно, с отчаянием подумала, что он снова добился того, чего хотел. Ему всякий раз удавалось заставить Санчию идти воровать, угрожая тем, что он приберет Элизабет к своим рукам. А что еще она могла предпринять? Каприно всегда получал, что ему нужно, – либо обманом, либо силой, либо коварством. «И пока что он пускал в ход только угрозы», – подумала она с облегчением.

– Но почему тебе нужен именно этот кошелек? А если я увижу более легкую добычу?

Каприно покачал головой.

– Это будет тот человек, на которого я тебе укажу. А почему – для тебя не имеет значения. – Он повернулся, чтобы уйти. – Итак, на площади, в два часа. Не опаздывай. – Он посмотрел на нее через плечо. – Если я не получу кошелек… я потребую… компенсацию. Ты поняла, Санчия?

– Поняла, – дрожь прошла по ее телу, когда она встретила его взгляд. – Ты получишь кошелек.

– Вот это другое дело. Люблю послушных девочек!

Через секунду его фигуру поглотила тьма. Только после этого Санчия, наконец, перевела дыхание.

Боже! Как она сражалась! Но при этом она понимала, что Каприно лишь на какое то время оставил в покое Элизабет, на которую имел определенные виды. Ничто не в состоянии помешать этому человеку добиться своего, особенно если речь идет о будущих доходах. Единственное, что она может, – оттянуть неизбежное еще на некоторое время.

Она стояла, глядя в темноту, в которой исчез Каприно, и ее одолевали невеселые мысли. Что то надо было придумать с Элизабет, которая становилась слишком миловидной, чтобы Санчия была в состоянии защитить ее. В последнее время она часто ловила взгляды, которые бросал на девушку старый Джованни. В них таилось то же вожделение, которое обрушилось в свое время на мать Санчии. Вскоре он наверняка покусится и на Элизабет, если до того времени ее не утащит в один из своих борделей Каприно. Существовал только один способ разрешить опасения Санчии, но он требовал столько дукатов, сколько она не могла заработать, получая свою долю из кошельков, которые передавала Каприно. Возможно, если бы она находила способы почаще отлучаться из лавки…

Она вздрогнула от грохота упавшего горшка. Вслед за грохотом послышался рев Джованни:

– Санчия! Где тебя дьявол носит?

Она тотчас же взяла себя в руки и распахнула дверь:

– Я только вышла подышать воздухом. Здесь так… – не договорив, она с ужасом и отчаянием посмотрела на разгром, учиненный в комнате. Разбитый кувшин лежал на письменном столе, и Джованни тщетно пытался рукавом промокнуть красное вино, которое пролилось на два пергаментных листа, лежавших перед ним.

– Нет! – Санчия бросилась бегом через всю комнату и взглянула на первый лист. Он был безнадежно испорчен, чернила расплылись по пергаменту. Она осторожно передвинула его, чтобы вытащить нижний. На том еще кое что можно было разобрать. Хотя вино просочилось и на него.

– Ты все испортил!

– Исправишь! – пробормотал Джованни, покачивая седой всклокоченной головой. – Я должен отнести работу только завтра после обеда.