Только Лион хранил мрачное молчание.

«Он догадался, – с испугом думала Санчия. – Как бы там ни было, но он догадался, что я нарушила обещание и позволила, чтобы другой мужчина коснулся меня». Она могла понять это по тому, как он смотрел на нее, по тому, с какой силой его руки сжимали поводья, и по тому, как крепко были сжаты его губы.

Когда они въехали во двор, Лион спешился, подошел к Санчии и снял ее с лошади. Его взгляд следил за ней с исступленным напряжением:

– Кто? – спросил он.

Она почувствовала, как волна страха поднимается в ней:

– Родриго. Я не могла…

Он отвернулся, его рука с такой силой сжала ее запястье, что на нем должны были остаться синяки. Он повел ее в сторону амбара.

– Отведите лошадей в конюшню, – хрипло бросил он через плечо Лоренцо и Марко. – Я потом позабочусь о них.

В амбаре было темно и страшно, слышались какие то странные шорохи и звуки. Ее сердце билось так громко, что Лион должен был слышать удары.

Его черный силуэт возник в проеме, заслоняя бледное ночное небо. Он закрыл за собой дверь, и наступила полная тьма.

– Родриго? – Его грубый голос прерывался. – А кто еще?

– Никто, – проговорила она. – Я никак не могла помешать этому. Мне надо было повесить кольцо с ключом на место, а Мария исчезла куда то, и не оставалось ничего другого…

– И ты раздвинула ноги и приняла его в себя. – Его рука тяжело легла на ее плечо и встряхнула. – Ты позволила ему лечь и…

– Нет. Он только дотронулся до меня ртом и руками и больше ничего. Пришла Мария и увела его.

Лион немного успокоился.

– Ты говоришь правду?

Санчия торопливо кивнула, но потом поняла, что он не видит в темноте.

– Клянусь, мой господин.

– Боже! Тогда какого дьявола ты выглядишь такой виноватой?

– Но ведь я и в самом деле виновата. Ты приказал, чтобы никто не смел прикоснуться ко мне. А он трогал меня. – Ее передернуло. – Это было так мерзко! Такая гадость!

Лион помолчал. Его тяжелая рука продолжала с силой давить ей на плечо. Наконец он убрал ее, и Санчия услышала его удаляющиеся шаги.

– Мой господин?

– Я зажгу фонарь.

Свеча вспыхнула, озарив его жесткие грубые черты. Он поставил фонарь на земляной пол:

– Где он дотронулся до тебя?

Она показала на грудь.

Он подошел к ней, распахнул плащ и увидел разорванный лиф платья. Его лицо окаменело.

– Он причинил тебе боль?

– Совсем немного. Я прошу прощения, мой господин.

– Боже, почему ты просишь прощения? Это я виноват, я сам отправил тебя к этим подонкам. – Его голос смягчился. Губы чуть тронула улыбка. – Ты удивляешься, что я так смотрю на тебя? Я пользуюсь теми редкими сказочными минутами, что выпадают нам. К сожалению, с того момента, как я узнал тебя, мои понятия о справедливости вытеснило желание. – Его ладонь мягко легла ей на грудь. – Бедная Санчия, с тех пор как ты покинула Джованни, у тебя не выдалось ни одного легкого дня!

Его голос зазвучал так ласково, что у нее перехватило дыхание.

Но более ничего не последовало. Он убрал руку и отступил.

– Ты не запачкана, – сказал он спокойно. – Ты как чистая прозрачная река, которая несла свои воды мимо грязных берегов. Теперь ты достигла моря, и грязь больше не коснется тебя. – Он посмотрел ей в глаза. – И опасность больше не коснется тебя. Ты исполнила то, что могла сделать для нас, и сделала хорошо. Больше я тебя ни о чем не попрошу.

– Ты не сердишься на меня?

– Нет. – Он посмотрел на нее без улыбки, перед тем как повернуться и уйти.