Из наушника раздался голос.

– Говорит Стренгмен, Керанс, как вам нравится всеобщая серая масть?

– Чувствую себя как дома. Я уже почти на дне. Водолазная клетка висит у входа в планетарий.

Он опустился на колени на мягкую глину, покрывавшую дно, и обрел равновесие у покрытого моллюсками фонарного столба. Свободной походкой, преодолевая сопротивление воды, он побрел медленно сквозь густую тину, которая поднималась от его башмаков, как облачка газа. Справа от него возвышалась смутная линия фасадов, ограниченная тротуаром, ил мягкими дюнами возвышался около них, доходя до окон первого этажа. В промежутках между зданиями илистые склоны достигали двадцати футов высоты, и ограждающие решетки спускались в них, как опускные решетки древних крепостей. Большинство окон было забито обломками досок и мебели, переплетенными водорослями.

Водолазная клетка медленно раскачивалась на тросе в пяти футах над улицей, набор ножовок и гаечных ключей был прикреплен к ее полу. Керанс приблизился к входу в планетарий, таща за собой веревку и шланг и спотыкаясь, когда они сильно натягивались.

Перед ним, как гигантский подводный замок, возвышалась белая громада планетария, освещенная солнечными лучами, доходившими с поверхности. Стальные перегородки у входа были разобраны предыдущими водолазами, и полукруглая дверь, ведущая в фойе, была открыта. Керанс включил лампу на шлеме и прошел в дверь. Он внимательно осмотрел входное помещение и пошел по лестнице, ведущей на антресоли. Металлические перила и хромированные стенные панели заржавели, но в общем интерьер планетария, защищенный баррикадами от растительной и животной жизни лагуны, выглядел совершенно нетронутым, таким же чистым и непотускневшим, как и в тот день, когда была прорвана последняя плотина.

Пройдя киоск, в котором когда-то продавали билеты, Керанс медленно поднялся на антресоли и остановился у перил, чтобы прочесть надписи на дверях гардеробных комнат, светящиеся буквы надписей отражали свет. Круглый коридор вел вокруг аудитории, лампа посылала бледный конус света вниз, в темную воду. В надежде, что когда-нибудь дамбы будут восстановлены, администрация планетария соорудила второй ряд заграждений вокруг аудитории, снабдив их поперечными распорками, закрытыми на висячие замки, которые теперь совершенно проржавели.

Сверху, на крайней правой плите второй перегородки находилось сделанное ломом смотровое отверстие, которое позволяло заглянуть в аудиторию. Слишком утомленный давлением воды на грудь и живот, Керанс ограничился коротким взглядом внутрь при свете, проникавшем через щели в куполе.

Возвращаясь, чтобы взять в водолазной клетке ножовку, он заметил небольшую боковую лесенку, заканчивавшуюся вверху дверью. Там могла быть либо проекционная, либо кабинет администратора. Ухватившись за перила, он начал медленно подниматься по скользкому покрытию лестницы. Дверь была закрыта, он он нажал плечом, и створки разошлись.

Остановившись, чтобы распутать шланг, Керанс прислушался к шуму в ушах. Ритм заметно изменился: очевидно, новая пара операторов принялась за работу на насосах. Они работали медленно, и давление воздуха уменьшилось. Почему-то Керанс ощутил легкую тревогу. Хотя он чувствовал злобу и недоброжелательность Стренгмена, он почему-то был уверен, что тот не будет пытаться покончить с Керансом таким грубым методом, как прекратить снабжать его воздухом. Рядом находились Беатрис и Бодкин, и хотя Риггс и его люди были в тысяче миль, всегда существовала возможность, что какой-нибудь специальный правительственный отряд вновь посетит лагуну. Если только он не убьет Беатрис с Бодкиным, что казалось невероятным по целому ряду причин (Стренгмен подозревал, что они слишком много знают о городе, который он обшаривал), для Стренгмена смерть Керанса будет означать больше беспокойства, чем выгоды.