Эдик стоял возле выхода и смотрел черными, как деготь, глазами на мучение полицейских. Его дыхание было тяжелым, крылья носа вздувались. Внезапно он разразился диким хохотом, похожим на карканье ворона.

 Нити, одна за другой, втянулись в культю Кирилла. Куценко лежал на полу и дергался в припадке, изо рта текла пена, глаза темнели, словно заполняясь болотной мутью.

 Ахманов стоял, обессилено опустив руки, рот был открыт в безмолвном крике, под кожей словно ползали черви, из ран на лице текли струйки крови. Черномор толкнул сержанта в грудь и тот безвольной куклой упал в кресло и задрожал.

 - Замечательно, - проговорил Черномор. Он развернулся и пошел к выходу.

 Они сели в полицейский автомобиль - ключи оказались в замке зажигания - и поехали к Тихой пади. За рулем сидел Черномор. Минут через десять, в пригороде, он остановил машину, молча дождался пока выйдет Эдик, и поехал дальше. Эдик быстрым шагом направился к собачьему питомнику, который находился возле гаражей, в сотне метрах от дороги. С другой стороны шоссе, на опушке, вверх тянулись фиолетовые лепестки очередного бутона, убивая все живое вокруг. По небу ползли тучи, над землей клубилась туманная дымка, а издалека доносился тихий рокот уходящей грозы.

 Вой вышел из заповедника километрах в десяти севернее Тихой пади. Долго по шоссе идти не пришлось, подобрал рейсовый автобус. Зайдя в салон, Вой заметил, как на него посмотрели немногочисленные пассажиры... Хотя, что тут странного, подумал он. Футболка порвана, джинсы грязные, лицо и руки в ссадинах.

 - Случилось что? - участливо спросил водитель - щуплый мужичок в сером пиджаке и клетчатой кепке, из-под которой выбивались прямые седые волосы.

 - В яму свалился, - хмуро ответил Вой и добавил: - Спасибо, что остановился.

 - Пустяки, - водитель усмехнулся и закрыл двери. Автобус тронулся.

 Вой устало опустился на сиденье. В салоне находилось всего три пассажира: рыжеволосая женщина с сыном лет семи, и старушка, у которой на коленях лежала небольшая корзинка, прикрытая белой тряпицей. Вой посмотрел в окно на лес. Никогда он не казался ему столь недружелюбным. От воспоминаний о черных щупальцах по спине пробежал холодок.

 - Тебя будто волки трепали, - добродушно заметила старушка.

 Вой повернулся к ней и подумал, что нападение волков - мелочь, в сравнении с тем, что довелось пережить.

 - Просто денек был трудный, - он постарался выдавить улыбку.

 Старушка откинула тряпицу с корзинки, вынула бутыль с жидкостью винного цвета и протянула Вою.

 - Попей, сынок. Это морсик клюквенный.

 - Спасибо, бабуль, - Вой с благодарностью принял угощение, вынул пробку из бутылки и сделал несколько больших глотков. Морс оказался кислым, прохладным, как раз то, что нужно. Будь воля, он выпил бы его весь, но постеснялся. Закрыв, Вой вернул бутыль старушке. - Очень вкусный.

 - Это дочка мне клюковку из Архангельска присылает, - с улыбкой поведала старушка. Она сунула бутыль в корзинку и прикрыла тряпицей. - Раньше и в наших краях клюква водилась, на торфяниках, а потом исчезла...

 Автобус проехал указатель "Тихая падь".

 "Скоро буду дома, - подумал Вой. - Морок, небось, извелся". Пес привык, что его выгуливают в одно и то же время, а "одно и то же время" закончилось два часа назад. В голову лезли мысли о фиолетовом нечто, Черноморе с Эльдаром, и о том, что делать дальше, но Вой пока гнал эти мысли прочь. Мозгам требовался отдых, не то можно умом тронуться. Он коснулся пальцами ссадин на лице и поморщился.

 Водитель автобуса Литвинов Сергей Павлович смотрел на исчезающее под колесами омытое дождем шоссе и думал, что неплохо бы сегодня после работы сходить в гараж, забрать из погреба баночку маринованных огурцов и пару бутылок вишневой наливки.