– А какое у тебя звание? – спросил Брейн.

– А у тебя?

– Я сержант.

– И я сержант, – сказал канзас и вздохнул.

– А что – раньше был выше?

– Давай не вспоминать про раньше. Вон смотри, мы не туда идем. А столовка вон там, – сказал канзас, указывая новое направление.

– А как ты понял?

– Да там же тусовка. Неужели не заметно?

– Да какая тусовка? Всего с десяток бойцов.

– Так точно. Но пятерых старых видишь? Это местные выходят – отдуваются. А новички крутят бошками – они пока еще не привыкли, что тут да как.

– О да, теперь я начинаю понимать, – согласился Брейн.

2

Внутри столовой был полный порядок: стены носили следы недавнего ремонта. Разумеется, никаких разносчиков тут не было. Брейн с новым знакомым прошли к раздаче и, взяв какое-то количество батончиков, встали в очередь к печке, которая разогревала еду.

Очередь двигалась быстро – открыть дверцу, положить батончики, включить режим, и через десять-пятнадцать секунд можно было забирать свой заказ.

Разогрев еду, Брейн с канзасом прошли за длинный стол и сели в самом его конце. Они были единственные, кто общался между собой. Все остальные ели молча и в одиночестве.

В зале было около двадцати посетителей, и лишь двое были местными – в потертой, хорошо подогнанной робе, остальные прибыли с последними партиями и еще не пришли в себя после жестких условий путешествия.

Благополучно отобедав, Брейн и канзас вернулись в свой корпус, и к этому времени гоберли, тело которого, как заметил канзас, подавало звуки, уже сидел на своей койке и улыбался. А койка его соседа была пуста и заправлена свежей простыней.

Брейн хотел спросить оставшегося гоберли, куда делся второй, однако ему в голову пришло, что того могли увезти, пока этот спал.

– Привет, ребята! – бодро поприветствовал их гоберли. Было заметно, что кризис миновал и он чувствует себя неплохо.

– Привет, – отозвался Брейн. – Первый раз здесь?

– О да, первый раз. Где пожрать-то можно? Брюхо от голода подводит.

– Как выйдешь из корпуса, так прямо и дуй – двести метров и упрешься в столовку.

– Спасибо, братцы! – воскликнул гоберли и тотчас выскочил из комнаты.

– Эк его приперло, – заметил канзас, садясь на койку.

– А тебе-то тоже полегчало, – сказал Брейн, садясь на свою.

– Конечно, полегчало после горячих батончиков, – согласился канзас и погладил брюхо. – Но, честно говоря, даже не думал, что выйду из этого прыжка.

– А чего так?

– С предыдущего меня двое суток откачивали – лежал под системой. И не под такой, как эти вот, – канзас кивнул на койки, где прежде лежали гоберли. – А под настоящей – трубки, клизмы, все дела.

– И как же выкарабкался?

– Даже не знаю. Очнулся, вроде все в порядке, пришел в себя. А через двое суток уже к покупателю попал и сразу на задание.

– И что за задание?

– Лучше не спрашивай, – отмахнулся канзас. – В конце концов всем нам дали по башке, повезло, что двигались в конце колонны, потому и выжили.

– И что потом?

– И все потом. Чтобы про этот разгром много не болтали, снова раскидали всех уцелевших по отстойникам, промариновали пару месяцев в главном резерве – и опять прыжок.